Итак, все люди, даже незнакомые один другому, ближние друг для друга. Это нравоучение соответствует «золотому правилу нравственности» или «правилу взаимности», которое уже было известно в великих религиозных и философских учениях древности: даосизме, буддизме, конфуцианстве и даже в иудаизме (в изложении законоучителя Гиллеля). Вот это правило: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними»^>302. Но Иисус не принимает никаких ограничений этой заповеди. Любовь не должна знать пределов. Она должна сиять в сердце каждого верующего, преодолевая любые препятствия. Вам подобает, говорит Иисус, любить каждого, проявлять сочувствие даже к вашим врагам, молиться за тех, кто преследует вас и клевещет на вас, делать добро ненавидящим вас, благословлять проклинающих вас, не ожидая ничего взамен.

Никогда прежде, до провозглашения этой новой, неслыханной ранее заповеди любви даже ко врагам, отношения между людьми не достигали столь головокружительных высот. «И будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым»^>303. Но любовь требует больших усилий. Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам. «Мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам»^>304.

Милостыня, пост и молитва – вот три столпа иудейских культовых практик. Что касается милостыни, Иисус советует молчать о своих пожертвованиях, храня их в тайне, а не выставлять их напоказ, как это делают жаждущие уважения лицемеры. Они, по словам Иисуса, получили свою награду на земле. Пусть ваша щедрость, напротив, не знает границ, пусть левая рука не знает, что делает правая! Отец Вечный, видящий глубины сердца каждого, вам воздаст. То же касается и поста. Важен не пост сам по себе, а то чувство, которое он дает: открытость перед Богом. То же самое относится и к молитве. Не нужно устраивать зрелища в синагогах или на площадях, но следует молиться в тайне, при закрытых дверях, в самой высокой комнате или в амбаре. Ни к чему молиться многословно или механически повторять слова. С Богом, поскольку Он заранее знает, в чем нуждаются люди, достаточно говорить в своем сердце и, если нужно, даже настаивать. «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам»^>305.

Из молитв, произносимых совместно, Иисус учит своих учеников только одной – известной во всем христианском мире молитве «Отче наш». В Евангелиях она приводится в двух версиях: одна, краткая, у Луки, другая, более развернутая, у Матфея. Эта вторая, великолепно выстроенная и ритмизованная, по стилю больше напоминает манеру говорить Иисуса, насколько мы можем судить о ней по Писанию. Вслед за обращением к Богу она содержит три призыва к Нему, в которых к нему обращаются «ты», а затем четыре просьбы о самих молящихся, где они называют себя «мы». Обратимся к переводу, предложенному отцом Карминьяком, который исследовал семитскую основу этой молитвы:

Чтобы осознать всю насыщенность смыслом этого текста, построенного по правилам поэтического искусства того времени, нужно понять его контекст. Именовать Бога Отцом для той эпохи достаточно необычно. В Ветхом Завете такое обращение встречается редко, а в рукописях Мертвого моря лишь однажды, в молитвенном псалме