. Кстати, заметим, что, если бы Иоанн писал после 70 г., он не упустил бы случая упомянуть о действительном разрушении Храма, чтобы подтвердить подлинность того, о чем писал. Сам текст рассказа побуждал евангелиста к этому: сейчас или никогда[25].

Случай был быстро замят, и торговцы, ободренные еврейскими властями, вероятно вернулись во Двор язычников. Но буйство Иисуса не было забыто. Через три года его слова исказят, обвинив Иисуса, что он сказал, что разрушит Храм!

Первая встреча с влиятельным фарисеем

Во время этого пребывания в Иерусалиме Иисус совершил то, что Иоанн называет знамениями, – чудеса, раскрывающие тайну его учения и открывающие, кто такой Иисус. Но евангелист не рассказывает о подробностях этих чудес, только отмечает, что с этого времени многие поверили в Иисуса. Возможно, среди этих людей были ессеи, потрясенные его очистительным поступком. Ессеи ведь не признавали первосвященников с тех пор, как этот сан узурпировали Хасмонеи и прислужники Ирода.

В любом случае галилейский чудотворец разгневал священническую аристократию, вызвал тревогу у влиятельных фарисеев, а некоторые фарисеи заседали в Синедрионе вместе с саддукеями. Синедрион был не только религиозным собранием, но и «буле», что по-гречески означало муниципальный совет, то есть управлял городом под наблюдением верховных римских властей. Число членов Синедриона было семьдесят один: столько людей заседало в Совете, окружавшем Моисея. Новых членов принимали только решением уже действующих членов Синедриона. В это собрание входили «князья священников» (то есть бывшие первосвященники или члены их семей), представители двадцати четырех классов священства, писцы, учителя Закона и несколько мирян, избранных среди аристократов.

Председателем Синедриона («насей») по праву был действующий первосвященник, в то время Иосиф Каиафа. В коридорах Синедриона зазвучали вопросы о маргинале, пришедшем из Галилеи, человеке близком к Иоанну Крестителю, о человеке, который вместо того, чтобы, как Иоанн, жить в пустыне, нарушает покой святилища и начинает приобретать сторонников.

Среди задававших вопросы высокопоставленных особ был некий Никодим бен-Гурион (другие варианты этого греческого по происхождению имени – Naqdimon и Nicodemus). Раввинские тексты сообщают нам, что этот человек был не только членом Синедриона, но и одним из трех богатейших патрициев города. Позже, во время Иудейской войны, зелоты подожгут его амбар с пшеницей. Вероятно, этот же Никодим позже договаривался о подаче воды, во время одного из великих иудейских праздников, в бассейны, предназначенные для римлян>181. Видимо, вскоре Никодим скончался. Позже один из его сыновей, Гурион, участвовал в переговорах о капитуляции римского гарнизона Иерусалима.

Никодим был мудрым и благочестивым человеком, искавшим истину. Он был удивлен поступками скромного ремесленника из Назарета и почувствовал обаяние личности Иисуса. Видимо, Никодим был убежден, что имеет дело с пророком или, во всяком случае, с человеком, у которого установились особые отношения с Яхве. Такие люди – редкость. При посредничестве молодого тогда Иоанна-евангелиста, который принадлежал к тому же кругу образованных людей, что и он, Никодим добился тайной встречи с Иисусом. Встреча произошла ночью (надо было соблюдать осторожность) то ли в доме Никодима, то ли в доме Иоанна (или его отца, потому что Иоанн тогда был очень молод) на горе Сион, который позже стал Сионской горницей. В любом случае Иоанн присутствовал при этой встрече и позже в нескольких словах пересказал своим читателям разговор Никодима с Иисусом.