! Именно таким и был Иисус в Своей земной жизни, только Он и больше никто. Он не казался таким, Он таким был, не выходя в физическом плане за пределы того, что присуще человеку, а в духовном – ограничив Себя неполнотой знания (неведением будущего) и возможностей. Но не той неполнотой, причина которой в нашем неверии. Человек изначально чадо Божие и Его подобие, вот почему Бог столь тесно сблизился с нами. Но мы в своем абсолютно бесполезном стремлении превозносить Божественную суть Спасителя рискуем умалить величие, важность и реальность Его человеческого становления. И у нас есть своеобразные средства для мнимого возвеличивания Его Божественности.

Мы, потомки поколений минувших лет, в каком-то смысле обладаем всеведением Бога, ведь их неизвестное и неопределенное «завтра» – для нас свершившееся «вчера». Его всемогущество – источник душевного спокойствия. Бестрепетно вместе с Давидом выступаем мы навстречу Голиафу, прекрасно зная, что царь поразит его. И нам легко верить в совершенные Иисусом величайшие чудеса: ведь нам теперь известно, что Он – Сын Божий. Мы любим (или считаем религиозным долгом) переносить свое человеческое всеведение и всемогущество на Него, воображая, будто Он с самого начала уже знал о Себе все то, что теперь знаем мы о Нем, о Его жизни, смерти, победе, заранее считая все Его великие дела само собой разумеющимися.

Мы создали образ некоего существа, обладающего Божественными свойствами, во всем же прочем ничем не отличающегося от человека. Более того, Евангелия сообщают нам, что это и есть сам Бог, только лишенный Своих внешних свойств или возможностей, то есть всеведения и всемогущества, и предстающий перед нами вполне реальным человеком, в Котором Он нас любит и через Которого за нас борется, ради нас страдает, умирает и побеждает. Спасительное, величественное значение абсолютной реальности Иисуса для нас исчезнет, если мы будем думать, что Он лишь казался человеком. Кто же для нас Иисус, можно кратко выразить, ответив на два вопроса: кем являлся для нас Иисус? – «Человеком»; кем был для нас Иисус? – «Богом».

Именно такое впечатление о Нем создают Евангелия. И чем непосредственнее воспринимаем мы прочитанное, тем яснее видим, насколько совершенным было Его человеческое развитие. И именно поэтому так отчетливо и захватывающе предстает нам не столько Его Божественная природа вообще, сколько Его личностное или сущностное единство, Его идентичность с Отцом, то, чем Он считает Себя по естеству: «Я и Отец – одно».

Явившись в этот мир, Спаситель[34] не дал нам ясного осознания Своего происхождения. Истинное знание об этом, как и вообще любое знание о личности Иисуса и о Его призвании, образует самую сердцевину Его собственной духовной истории. Все величие и существо любого необычного факта, а этого особенно, заключено именно в том, что для его действенного проявления вовсе не нужно, чтобы тот, кто оказался под его влиянием, что-либо о нем знал. Так и для нас сам факт Божественного происхождения Иисуса («Бога по роду Своему» – «Gott von Art» – так это звучит в переводе Лютера) лишь тогда становится абсолютно ясным и очевидным, когда мы видим в Нем совершенного, безгрешного человека. По мере осознания стоящей передо мной задачи – показать Иисуса таким, каким Он был когда-то среди нас, – и все глубже постигая Его жизнь в свете Его миссии на Земле, я все больше поражался тому, насколько совершенным было Его человеческое становление. И смиренно вопрошая: разве нельзя, изображая Иисуса, думать о Нем именно так? – я все же не сомневаюсь, что как раз это впечатление и поможет мне ярче высветить Его Божественную суть.