Как ни расценивай детали этих параллелей – видна внутренняя близость обоих посланий. Мария присутствует лично как дочь Сиона. Предсказания Сиона исполняются в ней неожиданным образом. Мария становится Ковчегом Завета, местом настоящего вселения Господа.
«Радуйся, благодатная!» Ещё один аспект приветствия chaire стоит упомянуть: взаимосвязь радости и благословения. В греческом языке оба слова – радость и благословение (chará и cháris) – образованы от одного корня. Радость и благодать связаны друг с другом.
Обратимся теперь к содержанию пророчества. Мария родит сына, которого ангел именует «Сын Всевышнего» и «Сын Божий». Кроме того, предсказывается, что Господь Бог даст Ему престол праотца Его Давида. Он будет господствовать над домом Иакова в вечности, Его царству (Его господству) не будет конца. Сюда же относится ещё одна группа пророчеств, которая говорит о том, как произойдёт зачатие. «Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое наречется Святым и Сыном Божиим» (Лк 1, 35).
Начнём с этого последнего предсказания. По своей лингвистической форме оно относится к богословию храма и присутствия Божьего во Святилище. Святое облако – Шекина (shekinà) – это видимый знак присутствия Божьего. Оно скрывает Его присутствие в Его доме и одновременно показывает Его. Облако, которое осеняет людей, позже возвращается снова в истории Преображения Господня (см. Лк 9, 34; Мк 9, 7). Оно вновь служит знаком присутствия Божьего, сокровенного явления Себя. Таким образом, через слово об осенении Святым Духом воспринято сионское богословие приветствия. Вновь Мария появляется как живая скиния Божия, в которой Он хочет жить среди людей по-новому.
Одновременно в общем взгляде на эти слова Благовещения обнаруживает себя тайна триединого Бога. Действует Бог-Отец, Который обещал непоколебимость престолу Давида и теперь назначает Наследника, царству Которого не будет конца – окончательного наследника Давида, Которого пророк Нафан предсказал следующими словами: «Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном» (2 Цар 7, 14). Псалом 2 вторит: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя» (стих 7).
Слова ангела полностью сохраняются в традиции ветхозаветного благочестия, и всё же они выходят за его пределы. В условиях новой ситуации они приобретают новую реальность – не ожидаемую прежде смысловую насыщенность и силу. Ещё не отражена тайна триединства, не выстроена в окончательное учение. Она открывается сама по себе через образ Божьего действия, представленный в Ветхом Завете; она появляется в происходящем, не становясь учением. И потому также сыновство Младенца не было продуманным в метафизических категориях. Таким образом, всё остаётся в сфере иудейского благочестия. Но всё же старые слова через новизну происходящего, которое они выражают и истолковывают, снова приходят в движение, выходят за свои пределы. Они воспринимают именно в своей простоте как раз то потрясающее величие, которое должно раскрыться окончательно только в пути Иисуса и в пути верующих.
К этой взаимосвязи относится также имя Иисуса, которое ангел даёт младенцу как у Луки (1, 31), так и у Матфея (1, 21). В имени Иисуса сокровенно содержится тетраграмма, таинственное имя Хорива, и расширяется до свидетельства: «Бог спасает». Остававшееся, так сказать, неполным имя Синая высказано до конца. Бог, Он Сам, есть настоящий и спасающий Бог. Начавшееся в горящем кусте откровение Божьего имени завершилось в Иисусе (см. Ин 17, 26).