Сказано, что все четыре женщины были грешницами. Так в упоминании о них отражается то, что Иисус взял на Себя их грехи и вместе с ними грех мира и что Его миссией было оправдание грешников. Однако это не могло быть определяющей точкой зрения при этом выборе, тем более что её нельзя применить ко всем четырём женщинам. Важнее то, что все эти женщины не были иудейками. Так через них в родословие Иисуса входят народы мира – становится очевидным Его послание иудеям и эллинам.

Первостепенно, однако, что всё родословие заканчивается одной женщиной: Марией, Которая в действительности является новым началом и устанавливает отношения со всем родословием. Сквозь все поколения оно шло по принципу: «Авраам родил Исаака…» Но в конце стоит нечто совсем иное. У Иисуса речь уже не идёт о рождении, но говорится так: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос» (Мф 1, 16). В последующей истории о рождении Иисуса Матфей говорит нам, что Иосиф не был отцом Иисуса и что он хотел отпустить Марию из-за предполагаемого прелюбодеяния. Тогда он слышит: «… Родившееся в Ней есть от Духа Святаго» (Мф 1, 20). Так последнее предложение даёт поворот всему родословию. Мария является новым началом. Её дитя происходит не от мужа, но является новым творением, появившимся через Духа Святого.

Родословие остаётся значимым: Иосиф приходится отцом Иисусу по праву. Через него Он принадлежит законно, «юридически», к роду Давида. И всё же Он приходит откуда-то не отсюда, а «свыше» – от Самого Бога. С тайной «откуда» – двойного происхождения – мы сталкиваемся вполне конкретно: Его происхождение можно назвать, и всё же оно является тайной. Только Бог является в подлинном смысле Его «Отцом». Родословие по мужской линии имеет свой вес в мировой истории. Но всё-таки в конце – Мария, смиренная Дева из Назарета, в Которой происходит новое начало, человеческое бытие начинается заново.

Обратим теперь ещё один взгляд на родословие, представленное в Евангелии от Луки (см. Лк 3, 23–38). По сравнению с родословием у святого Матфея обращают на себя внимание многие различия.

Мы уже определили, что здесь родословие открывает общественную жизнь, так сказать, легитимирует Иисуса в Его общественной миссии, в то время как Матфей предлагает родословие как начало Евангелия вообще, переходя от него к истории зачатия и рождения Иисуса и раскрывая вопрос «откуда?» в его двойном значении.

Заметим также, что Матфей и Лука совпадают только в некоторых именах; даже в имени отца Иосифа у них нет соответствия. Как это объяснить? Помимо элементов, взятых из Ветхого Завета, оба автора поработали с преданиями, источники которых мы воссоздать не можем. Мне кажется просто излишним строить гипотезы на этот счёт. На обоих евангелистов влияют не отдельные имена, но символическая структура, в которой отображается место Иисуса в истории: Его вплетённость в исторические пути обетования, а также новое начало, происхождение которого в то же время парадоксальным образом отмечено непрерывностью действия Бога в истории.

Следующее различие состоит в том, что Лука не поднимается, как Матфей, от начала, от корня – к настоящему, к вершине «древа», но напротив, от «вершины» Иисуса опускается к корням, очевидно, чтобы показать в конце, что последний корень лежит не в глубине, но на «вершине» – Бог стоит в начале человеческого существования: «Еносов, Сифов, Адамов, Божий» (Лк 3, 38).

Общим у Матфея и Луки является то, что родословие прекращается и прерывается на Иосифе: «Иисус, начиная [Свое служение], был лет тридцати, и был, как думали, Сын Иосифов» (Лк 3, 23). По закону он считался сыном Иосифа, как говорит нам Лука. А каково было происхождение Иисуса в действительности, он уже изложил прежде в первых двух главах своего Евангелия.