Валера улыбнулся… вернее, заставил себя улыбнуться, оправил серого цвета костюм, из-под которого предательски выглядывала ярко-голубая рубашка, и зеленый галстук в белый горошек, поправил галстук. Вздохнув, он осторожно смерил взглядом Сингапура, покорно сидевшего на стуле, и сказал:

– Вы очень сложный человек. Бог вам судья. Я продолжу свою лекцию, с одним условием – вы будете слушать, и, пожалуйста, держите свои эмоции в руках.

Сингапур покорно кивнул.

Сняв крышку с красного фломастера, Валера закрыл его, снял крышку с синего фломастера, поднес фломастер к доске, опустил руку.

– Что вы хотите услышать? – наконец спросил он.

– Ваш преподобный Мун – мессия, так?

– Да.

– Вот и объясните мне логически, почему именно он мессия.

Лицо Валеры преобразилось. Уверенно поднес он красный фломастер к доске и написал слово «Бог», заключив его в овал, заговорил всё увлеченнее и увереннее, и тем увлеченнее и увереннее, что теперь Сингапур сидел смирно и смиренно слушал, лишь изредка воротя скучающее лицо к окну, за которым тихо, в тревожном вечернем свете затаились березы.

– После того, как Бог создал землю и эдемский сад, он создал человека – Адама и Еву, – рассказывая, Валера аккуратно рисовал человечков символизирующих Адама и Еву, деревья, символизирующие райские кущи, на одном дереве нарисовал кружочек, символизирующий яблоко, нарисовал змея. Подробно рассказывая историю грехопадения, он проводил стрелки от змея к Еве, от Евы к Адаму. – …Ведь съев это яблоко, они прикрыли свои срамные места, как ребенок, без спросу съев варенье, прикрывает то место, которым он согрешил, а именно свой рот. И Бог изгнал их из рая, изгнал потому что любил их, – как мать наказывает своего ребенка – наказывает любя…

Сингапур все чаще заглядывал за окно, уже ерзая на стуле, все еще, терпеливо слушал. Рассказывая, Валера изображал зло черным фломастером, добро – красным, все остальное, вроде Адама, Евы и прочих их отпрысков – синим. Валера рассказывал об убийстве Каином Авеля, объясняя, что все зло сконцентрировалось в Каине и в его потомках. Сингапур слушал. Слушал он и как Исаак родил Иакова, как Иаков родил Исаака. Валера аккуратно записывал имена всех потомков Адама и Евы, деля их на добрых и злых, записывая первых красным, вторых – черным. Наконец он дошел до пришествия Христа… Вот уже подобрался к нашему времени, как красный фломастер вдруг кончился. Невозмутимо, Валера стал изображать добро синим; рассказывая, как много зла скопилось за это время и как все стали ждать второго пришествия мессии, которое, по всем признакам, уже состоялось, просто люди, по своей привычке, не признают пророка в своем отечестве и…

– И главное! – не выдержал Сингапур. – Главное – причем здесь ваш Мун? Он что и есть этот самый мессия?

– Да.

– Да с чего вы это взяли?! Вы грозились логически это доказать. Факты. Пошли по пунктам, а то мне все это, кто там кого родил, осточертело. Во-первых, – Сингапур поднял руку и загнул мизинец.

– Первое доказательство, – внушительно произнес Валера. Выдержал паузу. – Преподобный Мун непорочен.

– В смысле? А как же… – Сингапур сделал движение рукой в ту, большую комнату, где висели портреты старичка.

– Нет, вы не правильно поняли, – снисходительно заулыбался Валера, Лиза, к слову, тоже. – Непорочен – значит, у него до брака не было женщин, а в браке есть лишь одна – его супруга.

– Что, и всё??

– Нет, он создал свое учение «Объединения».

– Это про мичуринцев? – ляпнул Сингапур.

Валера побагровел.

– Ладно, оставим ученье в покое, вернемся к первому, – успокаивающе Сингапур выставил ладони, – С чего вы взяли, что он непорочен?