Меня проверяют на дому. Доктор приезжает с оборудованием, все подключает и проводит по животу датчиком. Угроз он не отмечает, проблем с развитием плода — тоже. 

— Спасибо.

Я ждала момента, когда мне можно будет встать с самого начала. Все время лежать, полусидеть и не иметь возможности вдохнуть свежего воздуха, уже претили. После разрешения врача решаю прогуляться во дворе, но охрана меня осаждает, не позволяя даже выйти из квартиры.

— Не положено, — следует единственный ответ.

— Я хочу на улицу.

— Руслан Станиславович запретил.

Механический голос охранника только уверяет меня в том, что он не позволит мне выйти без получения приказа сверху.

Я молча разворачиваюсь и прошу Ангелину позвонить Руслану и сказать, что я хочу его видеть. Надежды на то, что он тут же примчиться нет, но он приезжает доволньо быстро. Я тут же встаю с дивана, стоит Руслану только зайти в комнату.

— Ты хотела меня видеть? — спрашивает он.

— Я хочу на прогулку, а твоя охрана меня не выпускает.

— Это из соображений безопасности, — Руслан пожимает плечами и садится на диван. — Подышать свежим воздухом ты можешь выйти на террасу.

— Я хочу в парк.

— Сейчас это небезопасно.

Я встаю с дивана и молча расхаживаю по комнате. Небезопасно? А что тогда можно? Сидеть в квартире, есть, пить, лежать, смотреть кино и всё? Весь день?

— Я не могу больше, Руслан, — признаюсь честно. — Хочу видеть природу, людей, гулять в парке.

— Ева, пойми, Марка задержали. Его люди пытаются добраться до правды. И если ты сейчас выйдешь, очень быстро нам придется искать новое место жительства.

Я все понимаю, но сидеть в четырех стенах становится невыносимо больно. Я и так пролежала все время, а теперь…

— Я могу предложить тебе поехать ко мне. Туда его люди точно сунутся, но…

Он делает паузу, а я, не замешкавшись, отвечаю:

— Я согласна.

На фоне того, что я была заперта и фактически прикована к кровати, возможность поездки к Руслану не кажется мне такой чудовищной. Я уже была в его доме, к тому же он вряд ли отступит и просто так отпустит меня домой. Значит, остается соглашаться и ехать на огромную территорию, где вокруг дома есть и парк с деревьями и цветами.

— Ты даже не дослушала.

— Я хочу на свежий воздух. В парк. Если для этого нужно поехать к тебе — давай сделаем это.

— Я узнал, что результаты твоих анализов в норме. Угрозы прерывания больше нет?

Настолько откровенно мы с Русланом еще не разговаривали. В идеале об этом должен спрашивать Марк, но он даже не знает о ребенке, если конечно, ему не сообщил новости Сергей. В последнем я сомневаюсь, потому что в противном случае я бы это уже узнала, да и Руслан, думаю, тоже. Марк бы искал меня везде, ведь я ношу под сердцем его ребенка.

Как-то запоздало думаю о том, что увидел бы ребенок такого отца, останься я рядом с ним? Пьянки, загулы, избиения матери и желание вырастить настоящего мужика? От этого осознания мурашки бегут по коже, а еще я испытываю какую-то нездоровую благодарность к Руслану за то, что он возится со мной, за то, что помогает, хотя в некоторой степени к произошедшему он приложил руку.

Мы выходим из многоэтажки, я сажусь в любезно открытую дверцу машины. Следом на заднее сидение приземляется Руслан. Всю дорогу до его дома мы не разговариваем. Я знаю, что с нами поехала Ангелина, потому что мне назначили месячный курс уколов, который я должна пройти. О том, зачем Руслан это делает, я больше не спрашиваю. Если ему хочется таким образом искупить вину — перечить я не стану, к тому же его помощь мне не помешает. Я категорически не знаю, как быть дальше и защищаться от Марка, а ведь в один момент Руслана не будет рядом, его помощь закончится, а моя с ребенком жизнь продолжится.