А в «Авалоне» был постоянный праздник, семья и любовь.

Тогда я еще не знала, что это временно...

Всё уходит.

Теперь я стояла перед ними и ждала ответа. Я думала, меня расстроит, что их многолетней дружбе пришел конец, но я совсем ничего не ощутила

– Да, дорогая, – признал Рус. – У нас небольшие… неприятности. Две недели и ты уйдешь.

– Нам тоже придется прогнуться, – примиряющее сказал Кир. – Не только тебе.

– Не пойму, а мне что за дело до этого? – я начала злиться. – Какое мне дело до ваших денег?!

Я сжала кулаки, разъяренно глядя на них и даже кругом обошла Руслана. Теперь я стояла в другом конце кабинета. От ярости сбивалось дыхание, как у разозленной овчарки. Хотелось покусать обоих.

– Не могу поверить, – сквозь слезы сказала я. – Все из-за денег… Из-за денег!

Теряя самообладание, я начала ходить по кабинету. Больше я не видела ничего – ни мальчиков, ни обстановки, я погрузилась в себя, еле глотая воздух от спазмов надвигающейся истерики.

– Из-за денег… – шептала я, чувствуя, что воздуха не хватает. – Из-за денег!

– Оливия? – позвал Руслан, и я уставилась на него.

Вот он, мой враг. Мой друг, мой любовник. Мой убийца.

– За что ты так со мной? – выкрикнула я, голос сорвался, окончательно стягивая с меня маску невозмутимости.

Они знают, я никогда не была стойкой. Но я научилась такой быть, когда не осталось выбора – ты либо собираешь себя в кулак, либо умираешь. Я собрала.

– За что?! – заорала я, вкладывая в голос все чувства, к которым не сумела подобрать слов, обнажая сердце. – Вы же знаете, что со мной! Знаете, и все равно издеваетесь!

Я повалилась на колени, давясь воздухом и слезами. Слова толпились в голове, не пуская друг друга. Еще немного и я сойду с ума.

Руслан вдруг принял позу для превращения. Выпрямился и расставил ноги, руки вдоль тела. Он смотрел вниз, сосредоточенный на себе. Он не превращаться собрался. Эту позу он принимает, чтобы усмирить боль.

Я ведь тоже знаю его слабые места. Знаю, что он чувствует.

– Я ненавижу тебя! – проорала я, пытаясь сделать ему больнее. Мне хотелось растоптать, размазать – морально, раз физически не могу. – Это твоя вина! Если бы ты не бросил меня в ту ночь, ничего бы не было! Я тебя проклинаю!

– Успокойся, Фасолька, – Зверь подошел, с тревогой глядя на меня. – Не надо, дорогая... Не доводи себя.

Но я уже чувствовала, что поздно: дыхание, стук сердца, сбоило все, словно тело утратило над собой контроль и пошло вразнос. Я не выдерживала и воспоминания хлынули – те самые, что сделали меня такой.

Которые разрушили мою жизнь навсегда.

18. Глава 18

Руслан смотрел на меня. Глаза изменились: человеческие, но полные тоски – мне кажется, он и сам винил себя. Может быть, больше, чем я его. Но мне было мало.

Это замкнутый круг. Кажется, еще немного, еще чуть-чуть и придет облегчение. Только нужно что-то делать – чуть быстрее бежать, чуть больше работать, чуть громче кричать. Но это ложь, в которую приятно верить. Облегчения не наступит. Никогда. Жестокая правда жизни, что поделать.

А я все равно пыталась.

– Все из-за тебя… – я зарыдала тише, теряя силы, в горле стало больно. Получались только сип и шепот. – Доченька моя…

Он упал на колени рядом. Обхватил голову, то ли пытаясь прижать к себе, то ли просто обнять. Сильное объятие возвращало в реальность – удерживало на месте мысли и чувства, с которыми я не справлялась.

– Хватит… Никто не виноват. Ты себя разрушаешь, Оливия.

Перед глазами темнело. Я с трудом втянула в себя воздух – с мерзким сипом, как будто задыхалась. Я и вправду не могла дышать.

– Оливия?

Звуки и картинка плыли – я теряла сознания. От эмоционального шока, недостатка воздуха – мне безумно хотелось отключиться, чтобы ураган внутри исчез. Он рвал меня на части.