Герман смотрел на батарею бутылок за спиной барменши и не мог понять, почему ему хочется развернуться и внаглую рассмотреть эту женщину. Чем-то она его зацепила. Возможно, была похожа на ту девчонку, что жила по соседству и постоянно дразнила его общипанным воробьём.

Своё детство Герман ненавидел. Вернее, не всё детство, а двор. Мальчиком он был небольшого роста, ужасно худой и с не по-детски жёсткими торчащими во все стороны волосами и огромными ушами. Родители любили его и таким, а дети во дворе дразнили сначала заморышем. А когда он ринулся наперерез кошке, которая охотилась за воробьём, переименовали в «общипанного воробья».

Особенно его донимала соседка. Ужасно вредная девчонка с косичками с бантами разного цвета. У неё было вечно измазанное мелом лицо, подранные коленки и игрушечный пистолет на боку. Это была настоящая атаманша.

Вражда шла не на жизнь, а насмерть. Он дёргал её за косички во дворе, а дома поднимал гантели и качал мышцы и мечтал о том дне, когда станет огромным-преогромным и намылит вредной и прыткой соседке шею.

Прошло время. Они все выросли как-то незаметно. Вредная соседка стала миловидной девушкой. Теперь вместо мела на лице была косметика. Он из несуразного паренька перерос в молодого человека с красивой атлетической фигурой. Потом случилась та самая первая любовь, которая редко заканчивается продолжением истории, но которая оставляет после себя сладковатый привкус юности.

Как в стихотворении Э. Асадова «Сатана».

Сейчас им за сорок. Они так и живут в одном городе. И он пересекается время от времени с ней, с той самой соседкой, которая теперь рассказывает ему, как её сына дразнит какая-то девчонка из двора. Всё возвращается на круги своя.

Только он не намылил ей шею, и рассказать ему не о чем. Мужчина не может поддержать разговор о детях, потому как именно в этой сфере его жизни у него не сложилось.

Мужчина глянул туда, где не так давно сидела незнакомка. Женщина ушла, оставив после себя лёгкий цветочный аромат как послевкусие. «Жаль, можно было бы познакомиться» - мелькнула крамольная мысль в голове Германа.

Валера встал, снял со спинки пиджак, отвернулся от барной стойки. Руками он стряхивал с пиджака невидимый мусор, а глазами искал незнакомку. «Марина, что значит морская. Она лёгкая, как морской бриз. Ей, наверное, к лицу голубой цвет. У неё обязательно должны быть глаза цвета сапфира».

Самое интересное, что он абсолютно не помнил, какого цвета на женщине была одежда. Её голос. Её взгляд. Её ножка. Вот и все, что осталось в памяти мужчины. «Ножка. Снять бы туфельку», -вертелось на языке.

Валера вдруг понял, что ему почему-то стало слишком тесно в брюках. И, повесив пиджак на руку перед собой, направился в сторону, где располагались туалетные комнаты.

Беглянка нашлась тут же. Она сидела не одна. Напротив неё улыбаясь располагалась яркая брюнетка примерно того же возраста что и Марина.

- Милая, не переживай, вот увидишь, завтра же найдёшь работу. Помни, всё, что ни делается… —звучало со стороны их столика, но задерживаться около женщин причин не было, и Валера прошёл в туалет.

Когда он возвращался, в баре стало заметно темнее. Откуда-то из глубины полился рэп. Народу заметно прибавилось. До своего места он добрался с трудом, расчищая себе дорогу локтями в прямом смысле этого слова.

- Посидим ещё или пойдём? – стараясь перекричать улюлюкающую толпу, спросил напарник.

- Ты иди, если хочешь, а я послушаю, о чём вещает молодёжь, – ответил ему Валера, надеясь в душе познакомиться с незнакомкой, а может, и провести осток вечера вместе.