В герметичных цистернах нет ни окон, ни щелей. Находящиеся в них люди не видят внешнего мира. Их единственная реальность – объем цистерны, за пределами которой больше ничего не существует.

«Ага, – подумал Анатолий, – этой скрытой лестью «проектировщики» пытаются заманить в локомотив «думающих людей», чтобы потом вместе вести поезд в нужном направлении. Но в каком?

Он дочитал опус до конца, хотя финала как такового не было: повествование обрывалось внезапно, так и не дав ориентиры: что же делать бедному многострадальному человечеству? Единственное предложение заключалось в отказе от гуманизма, который венцом мироздания считает человека, не оставляя места богу. Логическим продолжением такого подхода стало все увеличивающееся потребление, которое постоянно подогревается производителями товаров и услуг, а вслед за ними – и обществом.

Чтобы низвергнуть «зверя» по имени «гуманизм», авторы соорудили мощный философский фундамент, вновь вопрошая, что же первично – материя или сознание? В конце концов, они вышли на такой вывод: «У гуманизма есть два базовых утверждения: во-первых, что материальная вселенная существует бесконечное время и, во-вторых, что бесконечного времени хватит на завершение любого материального сценария. Эти взгляды пришли в противоречие друг с другом. Материальные объекты могут существовать только ограниченное время, в противном случае Вселенная оказалась бы загроможденной ими. И мы, взглянув на небо, увидели бы звезды, заполнившие все пространство и «слипшиеся» друг с другом. Но поскольку такого не происходит, можно сделать вывод: сам факт существования любого материального объекта говорит о том, что у него есть начало».

Прочитав все это, Сивцов стал размышлять: «Философы многие века топтались на одном месте, пытаясь ответить на, казалось бы, простой вопрос: что было раньше – яйцо или курица? А ведь это яйцо и есть Вселенная.

Сторонники теории бесконечности полагали, что первым появилось яйцо. Если рассматривать жизнь, то она началась с клетки, которая, эволюционируя, превратилась, наконец, в курицу. А Вселенная соответственно началась с какой-нибудь элементарной частицы.

Их оппоненты считали, что курица, способная нести яйца, была сразу создана Богом, так же, как все живое и неживое во Вселенной, да и она сама, впрочем, тоже.

Ни одна из этих теорий, однако, не в силах расставить все точки над i. Как может существовать вечно Вселенная, если у каждого процесса есть начало и конец? К тому же теоретически подтверждено, что старт Вселенной был дан большим взрывом, и это никак не вяжется с понятием бесконечности. Что же касается Создателя, то закономерно возникает вопрос: а сам-то он как появился? Сторонники его существования поневоле должны перейти на позицию своих противников, признавая, что Бог существовал вечно».

Анатолий почувствовал, что у него начали путаться мысли. Он будто наталкивался на какую-то непреодолимую стену, за которую не то что проникнуть, но даже заглянуть ни ему, ни другим представителям человечества не дано.

Он вспомнил еще один постулат философии, который поражал его сознание еще в молодости: мы все время будем стремиться к истине, но никогда ее не достигнем. Если применить эту фразу к тому образу, который нарисован в прочитанной им книге, то получается, что даже те, кто управляет локомотивом, тоже находятся в цистерне. Или, если быть более точным, то поезд, в котором едет человечество с его пытливыми и равнодушными машинистами и пассажирами, сам курсирует в чреве какой-то цистерны. А истина – за ее пределами.

То, что Сивцов не отправил «автоматом» философское письмо в спам, имело свое объяснение. Два дня назад, в пятницу, когда он уже почувствовал признаки простуды и говорил с явным французским прононсом, почти так же гнусаво прогундел его телефон и после паузы выдал что-то невероятное: