Отчим остановился рядом со мной, я чувствовала запах его вспотевшего, весь день трудившегося на стройке тела, чувствовала горький запах табака и его дыхание. Честно, от этого микса у меня слегка голова пошла кругом, а вот от этой близости мне становилось не по себе. Странное волнение, которого я прежде никогда не испытывала рядом с ним. По началу, когда отчим только-только переехал к нам, я испытывала ужасный дискомфорт от присутствия какого-то мужика в своем доме. Я не могла сидеть с ним за одним столом, смотреть в его компании телевизор, да ничего не могла нормально делать, поэтому часто уходила из дома, проводя много времени на улице. Со временем этот дискомфорт прошел. Единственное, что ужасно злило и нервировало меня – это его манера запираться ко мне в комнату. Даже когда я была младше, мне это не нравилось. Когда сестра подросла и ее подселили ко мне, эти визиты еще и участились! Самое бесячее было то, что он спрашивал разрешение, но только после того, как уже вошел! Не удивительно, что я вчера психанула и сделала то, что сделала.

– Извини, – добавила я, непонятно к чему, просто потому что вспомнила об инциденте с сиськами, которые ему показала, но мне почудилось, что отчим все понял.

– Я не собирался рассказывать маме, – произнес он несколько отягощено: все таки весь день таскать бревна по жаре непростая задача. – Она переживает о тебе больше, чем ты думаешь. Но это в первый и последний раз, когда я что-то утаиваю от нее. По хорошему тебя следовало наказать за выпивку. Насколько я знаю о ней речи не было, когда тебя отпускали в город. Хоть тебе и восемнадцать, Татьяна, не стоит думать, будто ты взрослая, ясно? Это далеко не так, ты еще не научилась нести ответственность за свою жизнь. Да и в целом… надеюсь, ты меня поняла?

Я угукнула, так и не найдя в себе смелости поднять глаз.

– И по поводу парней. Не стоит шибко им доверять. Какими бы хорошими они не казались, на уме у них одно. Поверь, я знаю о чем говорю.

***

Мама вернулась с работы уставшая, так было всегда. Она трудилась мед сестрой в поликлинике, в соседнем селе. Отчим, к слову, зарабатывал на лесопилке. Они сошлись с мамой девять лет назад, когда мне было столько же. Но жить вместе стали не сразу, поначалу он просто захаживал к нам, помогал с хозяйством. Душ уличный, например, построил. Сколько я себя помню, он всегда работал на пилораме, берясь также за любую плотническую работу, которая ему подворачивалась. Кому-то крышу вывести, сруб поставить – в этом дядя Леша мастер на все руки. С мамой они познакомились в поликлинике. Сам он не совсем местный, почти – с села в двадцати минутах езды от нашего, в том самом, где работала мама. Свадьбу сыграли когда мне исполнилось десять, тогда он к нам и переехал, с концами. Сыграли очень скромно. Накрыли стол, пригласили только самых близких. Со стороны дяди Леши пришел его пожилой отец и несколько друзей, с маминой – сестра, которая приехала к нам из далека, а также пара подруг и коллег по работе. Для меня это был очень странный день. Все пили и веселились, а я чувствовала, будто у нас в доме поселился чужак. Это чувство затем не покидало меня года два, даже после того, как на свет появилась Кристина. Но потом незаметно поутихло и прошло. Папой я так и не научилась его называть, хотя поначалу мама очень просила меня это делать. Наверное, ей казалось, что я нуждалась в отце, а эта символичная мелочь, заключенная в том, чтобы кого-то так называть, могла сблизить меня и дядю Лешу. Но в чем-то я, конечно, радовалась его появлению. Во-первых, с еще одним доходом жить мы стали лучше, во-вторых, с появлением отчима в нашей семье появился автомобиль…