Мне было так стыдно теперь. Захочет ли он после всего этого со мной общаться?

Я коснулась браслета под рукавом. Что, если подождать пару дней в Дарпе, а потом пощелкать? Наверное, так я и сделаю.

Не заезжая в гостиницу, я направилась в отделение передать пакет.

В Дарпе я чувствовала себя неуютно. Мне все казалось… что меня узнают. Да, прошло почти два месяца. Другая прическа, другая одежда. Сильнее всего я боялась, что имея пару слухов: о девушке, что прибыла в Дарп с одним, по его словам должна была остаться на ночь, а едва он ушел, рванула в Эрстхен; и о вертихвостке, обманувшей Личи – люди сложат один плюс один и получат потрясающую легенду.

Я ловила ухом разговоры и жутко боялась услышать что-то подобное. Но подобного не звучало. Все больше какая-то бытовая или хозяйственная ерунда.

Как вдруг ухо поймало:

– Дзета!

Я резко обернулась. Длинная сережка хлестнула по щеке.

– Кондор?

Дракон стоял в нескольких шенах от меня; взгляд его был немного растерян. Повисло молчание, неуютное и нелепое. Мы оба искали друг друга, а теперь стояли, не зная, что сказать.

– К…как ты здесь? – неловко спросил он.

Мысли путались; в голове их был целый ворох, но я решительно не знала, какую для начала ухватить. И потому, не мудрствуя лукаво, я, бросив повод стригущей ушами лошади, бегом кинулась к Кондору, закричав:

– Прости меня!

Я сомкнула руки на груди дракона и практически повисла на нем.

– Пожалуйста, прости меня! Я как всегда все испортила! Я буду серьезнее, обещаю! Прости меня, прости!..

Кондор положил ладони на мою спину, обнимая, и очень тяжело вздохнул. А потом проговорил:

– Я не умею сердиться на тебя.

Я уткнулась носом в бархатистую материю его одеяния. Мы так и стояли посреди улицы, пока я осторожно не опустилась с мысков, ослабляя хватку, тогда и Кондор отпустил руки.

– Я… все-таки кое‐что достал для тебя. Смотри.

Вздохнув и глянув на меня с какой-то печальной мудростью, он достал из кармана небольшую коробочку, аккуратно выложил на ладонь ее содержимое и протянул мне каплю ясного голубого неба в хрустальном шарике.

Я ахнула. Но тотчас сокрушенно выдохнула и взглянула в глаза Кондору.

– За что?

– Несмотря на.

Я накрыла руку Кондора своей, постаравшись сжать его пальцы в неплотный кулак на стеклянном шарике, и горько покачала головой.

– Я не сдержала обещания. Я этого не заслуживаю.

Дракон внимательно посмотрел на меня. Мне почему-то даже стало неуютно под его взглядом. Он молча открыл коробочку и аккуратно опустил туда хрустальный шарик. А потом вложил мне в руки и со вздохом проговорил:

– Иногда мы делаем подарки дорогим людям не потому, что они сдержали обещание. А порой даже вопреки тому, что не сдержали.

Кондор чуть улыбнулся, как казалось, с тенью грусти. Я стояла, растерянно сжимая футляр. Отказать теперь было как-то нелепо и даже, возможно, грубо… Но я все еще считала себя недостойной.

– Он пока будет жить у тебя, – наконец проговорила я, сжав руку на футляре. – Я буду приезжать в гости и смотреть на него.

– Как скажешь, – с легкой усмешкой, кажется, уже почти не грустной, качнул головой Кондор. И, помолчав, добавил. – Но вот обещанный полет точно твой по праву.

Я улыбнулась, немного несмело, все еще не до конца веря, что наше примирение мне не снится.

– Я пока не придумала, куда.

– Ну, думай, – хмыкнул он. – Не год же мне у тебя должником быть.

Я рассмеялась его шутке. Неловкость и холод отступали, становилось все теплее.

– Ну что, – почти по-отечески потрепав меня по волосам, проговорил дракон. – Зайдешь на чай?

– Отчего бы не зайти, – усмехнулась я. – Надеюсь, на этот раз у тебя будут к нему вкусняшки, а не как тогда.