– Ты пей-пей! – заметил моё сомнение охотник. – Это саган-дайля. Хороший чай. От него на душе хорошо становится, и усталость проходит.

Ага, пей-пей. Что-то мне это название не внушает доверие. А то, что на душе хорошо и усталость проходит, тоже не успокаивает. Помнится, в Чечне, Рашид, татарин из рембата на подсолнечном масле жарил семена конопли. Тоже на душе очень хорошо было. Вставило не по детски.

– Ты не бойся, он не ядовит, – засмеялся Игорь. – Саган-дайля – лекарственное растение, обладающее общеукрепляющими и стимулирующими свойствами. Можно, или добавлять в чай, или заваривать отдельно, как сейчас. Заваривают веточки вместе с листиками, потому что в веточках содержат квертицин, которого нет в листочках.

– Что за квертицин?

– Вещество, способствующее ясности мышления. Как-то так. Не бери в голову. Самое главное, что по своим свойствам он превосходит даже женьшень. Так, что, ты пей, не волнуйся.

– Игорёха, – вкрадчиво поинтересовался я. – Ты не забыл, что к науке имею весьма отдалённое отношение? Ты мне проще, как для дубового вояки, поясни: это наркотик?

– Нет. Просто полезный напиток. Пока ты тут выкобениваешься, Лёха, уже вторую пиалку приговаривает.

Я ещё раз понюхал и, наконец, решился сделать первый глоток под ироничным взглядом Адуша. В принципе, неплохо. Непривычно, но отвращения не вызывает. А, после второго или третьего глотка показалось, даже, вкусно.

– Что-то, у тебя, Игря, друг такой недоверчивый, – усмехнулся охотник.

– Он впервые в ваших краях, – ответил Игорь. – Раньше тут не бывал.

– Что, в горах не был никогда? – даже поставил пиалу на стол Адуш.

– Был, – ответил я, ощущая, как разливается бодрость в теле. – Только не в этих.

– А в каких?

– Южнее, гораздо.

– Кавказ, – дополнил меня Лёха.

– А я переживал, что у тебя опыта горного нет, – успокоено покачал головой алтаец. – Без опыта в горах далеко не уйдёшь. О! Кымык идёт. Сейчас кушать будем.

Действительно, в дверях показалась сестра-близнец с большим круглым подносом парящего и издающего восхитительный аромат, мяса. В животе предательски заурчало, и мозг перестал думать, о чём либо, кроме предстоящего чревоугодия. А по-иному этот процесс было никак не назвать. Именно чревоугодие, а не банальное насыщение организма.

– Марал, – гордо провозгласил Адуш. – Вчера на охоту ходил. Позже суп будет готов. Жена моя хорошо варит. Вкусно. Пальчики оближете.

– Не понял, – наклонился я к Игоряну. – Это не сестра его?

– Кымык? Нет, это его жена.

Странно. А, как похожи-то! Никогда бы не подумал! Или, они тут все на одно лицо?

– Ну, что, за встречу? – охотник, словно маг в седьмом поколении, извлёк бутылку и покрутил её в руках.

– Нет, Адуш, не сегодня, – отрицательно замотал головой Игорёха. – Мы на одной точно не остановимся, а завтра нам с рассветом выходить.

Солнце ещё не встало, когда мы забросили в старенький Уазик свои вещи и, провожаемые вечно улыбающейся Кымык, выехали со двора. С нами в багажнике ехала огромная кавказская овчарка Буран. Этот кобель сейчас устроил свою большую голову на спинке заднего сиденья и сопел мне в ухо, заставляя напрягаться. Всё время казалось, что он сейчас клацнет своими зубищами и откусит мне голову.

– Ты Бурана не бойся, – ворочая рулем, говорил мне Адуш, хитро поглядывая в зеркало заднего вида. – Собака хорошая, умная. Просто так не кусает.

– А не просто так? – для порядка поинтересовался я.

– Не просто так ещё заслужить надо, – засмеялся охотник. – В прошлом годе на двух браконьеров нарвался. Карабин на берегу, а я по колено в воде рыбу себе на ужин гарпунил. И, тут, они. Выходи, говорят, кончать тебя будем. Ну, думаю, конец настал.