Делаем круглые глаза и рассказываем, что по дороге в часть нарвались на хулиганов-морпехов, от которых еле спаслись. Дежурный,   капитан – лейтенант, недоверчиво хмыкает, но отпускает нас.

       А утром, после завтрака,  перед строем  неспешно расхаживает старпом  и скептически нас рассматривает. Затем   вызывает  из строя всех увольнявшихся  и объявляет месяц «без берега».

– Есть! – бодро рявкаем мы.  Ведь могло быть и хуже.

Весеннее томление

       В 1973 году наш экипаж, завершая государственные испытания новой подводной лодки, обретался в славном городе Северодвинске и жил на широко известной всем тогдашним подводникам Заполярья плавбазе «Иртыш».

       Май в том году был небывало солнечным, теплым и будоражил молодые матросские организмы. Но в силу загруженности, в увольнение начальство пускало нас изредка и нехотя.

       В результате, в этот период весеннего томления мы научились делать брагу и тайно потребляли ее в укромных местах. Наставниками выступили моряки плавбазы за небольшую мзду, в виде нескольких пластин плексигласа и эбонита, которые мы принесли им с завода. Оказывается, ушлые парни давно освоили это производство и успешно пользовались его плодами.

       Суть заключалось в следующем. Практически на всех боевых постах плавбазы, а также верхней палубе, были развешены пенные огнетушители. По ночам местные умельцы разоружали некоторые из них, стравливая пену за борт и в трюм, а сами емкости выпаривали кипятком.

После этого в емкость заливалось несколько трехлитровых банок яблочного сока, засыпались сахар и дрожжи. Перевооруженный огнетушитель водружался на штатное, как правило, находившееся в тепле место, и в течение недели в нем созревала крепчайшая военно-морская брага. Однако попользоваться чудным напитком пришлось недолго.

       В одном из небрежно закупоренном «бражном» огнетушителе, давлением забродившего напитка сорвало крышку. Причем висел он на солнечной стороне надстройки верхней палубы судна и «взорвался» в самый неподходящий момент – при подъеме флага. Последствия были весьма плачевные.

       Так как виновных не нашли, всех без исключения моряков плавбазы лишили увольнений на месяц, нам для профилактики тоже сократили их до минимума.

       Примерно в это же время, не иначе как под влиянием полярной весны, в нашем славном экипаже произошло ЧП, едва не закончившееся трибуналом для его участников. Суть заключалась в следующем.

В один из дней штурманская боевая часть с командиром группы и старшиной команды выехала в Архангельск для получения навигационных приборов на флотских базовых складах. Все необходимое им выдали без проволочек и, поскольку время еще оставалось, лейтенант и мичман отправились в город, предоставив моряков самим себе. А что делает в таких случаях истинный североморец? Правильно. Ищет приключений.

Для начала парни достали у местных аборигенов «шила» и по братски распили его. Затем двинулись на железнодорожный вокзал на людей посмотреть, и себя показать.

       Там к несчастью стоял ждущий отправления на Ленинград поезд со студенческим строительным отрядом, в котором было много симпатичных девчат. Поскольку весна в головах и «шило» в желудках настраивали на поэтический лад, ребята решили приударить за несколькими приглянувшимися им девицами. Студентам, которые тоже были навеселе, это не понравилось.

       В итоге возникла потасовка, в ходе которой наши орлы Антоненко, Гордеев, Корунский и Лука здорово отметелили инфантильных питерцев.

       На шум драки прибежали два сержантских патруля, попытавшихся унять буянов и доставить их в комендатуру. Не тут-то было. Разошедшиеся штурмана отлупцевали и патрульных. Причем темпераментный гагауз Лука, которому разорвали форменку до пупа, вконец озверел и, намотав на руку ремень с бляхой, стал загонять в вагон всех студентов, которые еще не успели сбежать.