– Да мы живем-то на первом… – смутилась. Не привыкла я делиться деталями своей жизни с посторонними. Особенно с такими, как он.

– Тем более, – стоял на своем блондин. – Открывай.

Сжав плотно губы, открыла ключом подъезд, удерживая дверь для парня, которого я меньше всего ожидала увидеть не то что в своем доме, но даже в нашем районе.

Державин перешагнул порог и прошел передо мной, и я была рада, что не видела презрения, с которым он осматривал наш подъезд, и в очередной раз – отвращения. Обычная пятиэтажка. Конечно, не сравнится с теми хоромами, в которых живет Власов. Но так живет большая часть населения нашей страны.

И пропахший сыростью и кошачей мочой подъезд не говорит о том, что в нем живут маргиналы. Даже для нас, всю жизнь проживших в таких условиях, неприятны эти запахи, и мы из года в год воюем с соседскими старушками, прикармливающих в подвале бездомных котов. Откуда ему знать, что для этих бойких бабулек и забитый досками подвал не помеха. Эти активистки проделывают лазейки для своих шерстяных друзей и продолжают заниматься тем же самым, доводя до бешенства весь дом.

– Здесь что кто-то умер? – не удержался мажор от комментария.

– Ага, твои представления о реальной жизни, – обошла его и тихо открыла дверь ключом. – Теперь отпусти ее, дальше мы сами.

Державин же смотрел на меня сверху вниз, и впервые я ощутила себя рядом с ним неразумным ребенком, таким суровым был его взгляд.

– Может, уже хватит? – раздраженно проговорил он. – Я не идиот, понимаю, что хочешь от меня избавиться. Но дай, блядь, помочь тебе, и тогда я уеду.

Щеки вспыхнули, словно меня поймали с поличным. Открыла дверь, сделав глубокий вдох.

– Прямо по коридору и налево, – почти шепотом проинструктировала его, пройдя внутрь и включая лампу над зеркалом.

Державин прошел в коридор и прямо в обуви пронёс Ладку в мою спальню. Скинув кроссовки, пошла за ним, чтобы в случае чего указать ему на единственную кровать в комнате..

– Вот сюда, – кивнула на свою полуторку.

Парень опустил подругу на кровать и, к моему облегчению, не осматриваясь вышел из комнаты. Как только мы оказались с ним у входной двери, в коридор выглянула заспанная Людмила Сергеевна.

– Наташенька, пришла? – щурясь проговорила она.

– Да, Людмила Сергеевна, – выталкивала мажора на площадку.

– Здравствуйте, – поздоровался он басом с изумленной сиделкой.

– Здравствуйте! – рассматривала его во все глаза женщина. – А вы, должно быть, друг Наташи? – по её лицу сложно было определить какого мнения она о данном экземпляре, но таких парней в округе явно не обитало, и я видела, с каким интересом она его разглядывала.

– Да, я её…

– Он просто знакомый, Людмила Сергеевна, – перебила его, чтобы этот ненормальный не ляпнул какую-нибудь ерунду. Еще молью назовет меня при сиделке, как мне потом ей в глаза смотреть? – Помог мне подругу привезти. Ей плохо стало, а родители строгие. Вот и решили, что у меня переночует.

– Ясно, – тут же потеряв интерес к Державину, перевела на меня взгляд.

– Он уже уходит. Не будет мешать спать, – все-таки вытолкнула блондина на лестничную площадку.

Чтобы не дышать подъездными парами, пошла вместе с ним на улицу.

– Спасибо, что помог. Всего доброго, – сказала ему, собираясь скрыться в подъезде.

– Спасибо, что помог, кто? – схватился за дверь, не позволяя мне ее закрыть.

– В смысле, кто? – подняла голову, встречаясь с его глазами, цвет которых совершенно не видно во тьме.

– Ты меня ни разу не назвала по имени, – лицо казалось чересчур сосредоточенным, и мне не нравилось, как сгустилась атмосфера вокруг нас.

– Точно так же, как и ты меня, – хмыкнула. – Ты ведь даже не знаешь, как меня зовут. Не запомнил за два с лишним года. Да и зачем напрягать извилины бесполезной информацией. Наверняка не помнишь даже ту, с кем провел прошлую ночь, не то что Моль-сокурсницу, – выплюнула ему в лицо.