Сама же Адалина облачилась в наряд ночной демонессы. Согласно легендам, они считались прекраснейшими и ужаснейшими созданиями одновременно. Их кожа была белее снега, губы – краснее крови, а глаза мерцали рубиновым светом. Сердца у них не бились, а кровь в жилах застыла подобно лаве в жерле потухшего вулкана. Демонессы, как огня, боялись дневного света и выбирались на охоту только после заката, оттого их и прозвали ночными. Они соблазняли мужчин своей неземной красотой, а потом выпивали кровь до последней капли, иссушая тела и забирая себе чужие годы жизни.

Адалина выбрала этот образ неслучайно. Легенды также гласили, что ночные демонессы прятали нагие тела под широкими балахонами, а лица скрывали капюшоном, являя их только своим жертвам. Вот и Адалина скрыла под длинным бесформенным одеянием удобные штаны и тунику. И чтобы выглядеть привлекательно (все-таки она была фавориткой короля и не могла явиться на праздник в чем попало), Адалина повязала поверх широкий пояс, расшитый рубинами и жемчугом. Сегодня она позволила себе не надевать дурацкий парик, поэтому приколола капюшон к волосам, которые густыми локонами лежали на груди, а выкрашенное белилами лицо частично спрятала за черной ажурной маской. Краской для губ она нарисовала на подбородке струйки крови, будто совсем недавно полакомилась кровью очередного красавца, павшего под ее чарами.

Мужчины не сводили с нее глаз, но Адалина почти не танцевала и ни с кем не разговаривала, лишь кидала томные взгляды, придерживаясь образа смертоносной обольстительницы. На самом же деле она чувствовала себя одинокой в переполненной зале и вспоминала времена, когда жила в Изумрудном дворце будучи еще девчонкой. Уже тогда она догадывалась, что ее семья хранит много тайн, что родители не любят друг друга и только играют роли преданных супругов, что сестра несчастна в браке, а младший брат мечтает сбежать на Вольные острова в поисках приключений. Но в те годы ее близкие были рядом. Теперь же Адалина осталась совершенно одна – в клетке с монстром похуже ночных демонесс.

Близилась полночь, а гости и не думали прерывать веселье. Слуги едва успевали заполнять столы, расставленные вдоль стены, новыми яствами и напитками. Музыканты неустанно терзали струны инструментов, а присутствующие в зале отдались на волю музыке, словно околдованные и готовые танцевать, пока не свалятся с ног.

Помимо переживаний о предстоящем побеге, Адалина всеми силами старалась не попадаться на глаза Стефану. И она так увлеклась попытками избегать его, что не сразу обратила внимание на то, что один мужчина пристально следит за каждым ее шагом, в какой бы части залы она ни оказалась. Но, когда Адалина заметила его, было уже поздно.

Он направился прямо к ней. Его темные волосы едва прикрывали уши, в которых сверкали кольца, а на голове красовалась бордовая повязка с брошью в виде человеческого черепа. Такого же цвета кушак подпоясывал черные шаровары, заправленные в высокие кожаные сапоги. Поверх белоснежной рубашки с распущенной шнуровкой был небрежно накинут кожаный жилет, из-под которого торчали закрепленные на кушаке кинжалы, очевидно бутафорские, потому что на бал не пропускали с оружием. Мужчина был молод, не старше тридцати, и очень хорош собой. Один его глаз скрывала повязка, а второй – черный, как сама ночь, и густо подкрашенный сурьмой, – прожигал Адалину хитрым взглядом.

Она сразу узнала его. Узнала бы даже с маской на все лицо.

К ней приближался Тристан Вейланд.

– Прелестная демонесса, я готов быть испитым вами до последней капли крови ради одного танца.