– Здесь мы переночуем, я договорился – вылезая из машины, сказал Максим.

Попрощавшись с водителем, Максим зашел в дом. Я последовал за ним.

Хозяйка явно не говорила на нашем языке, во всяком случае все инструкции она давала жестами – вот кровати, где мы будем спать, вот кипятильник, вон там туалет. Кивком головы Максим дал ей понять, что мы уяснили все правила этого скромного жилища, и передал несколько крупных купюр. По лицу старухи, которая с недоверием смотрела на нас, проскользнула еле заметная улыбка. Очевидно, она рассчитывала на куда более скромную сумму – но мой спутник явно не любил торговаться по мелочам.

Старуха вышла, и Максим плотно закрыл дверь в небольшую комнату, которая должна была послужить нам спальней.

– Отсюда пойдем пешком, – сказал он. – Выйдем на рассвете.

– Далеко забрался твой великий колдун, – я скинул ботинки и улегся на одну из кроватей. – Черта с два до него доберешься.

– Что есть, то есть, – согласился Максим и, погасив свет, лег на соседнюю кровать.

Когда я проснулся, Максима в комнате уже не было, а его кровать оказалась аккуратно застеленной.

Выйдя из комнаты, я тут же услышал оклик старухи-хозяйки. По ее жестам и по доносившемуся приятному запаху свежеиспеченной картошки я сразу понял, что меня приглашают на завтрак. Старуха принесла мне тарелку, наполненную мелкими светлыми клубнями, и поставила рядом большую кружку крепкого черного чая.

– Сильно не наедайся – нам идти в гору, – Максим появился в дверях прихожей.

Позавтракав и наскоро сполоснув лицо водой из уличного умывальника, я закинул за спину рюкзак и пошел следом за Максимом по узкой тропинке, уходившей прочь от деревеньки.

– Место, в которое мы идем, в двадцати километрах отсюда, – размерено шагая, сказал Максим.

– И что это за место?

– Увидишь, – неоднозначно ответил он.

Дальше мы шли молча. Максим периодически сверялся с компасом и картой. По его уверенным действиям было видно, что такие походы для него не в новинку.

Мы прошли около десяти километров, когда меня начало терзать странное чувство тревоги. Непонятный, иррациональный страх вдруг принялся окутывать меня, сжимать сердце в тиски, затуманивать мысли. И чем дальше мы шли, чем глубже забирались в дикие горные леса, тем сильнее он становился.

Сердцебиение учащалось. Ноги подрагивали от каждого шага. И непонятная тревога вскоре стала совершенно очевидной – я боялся идти дальше!

– Я дальше не пойду, – то ли сказал, то ли прокричал я, когда сил терпеть нахлынувший ужас не осталось, а тело само двинулось вспять.

Максим повернулся ко мне – и я увидел на его лице маску ужаса. Наверное, такая же была сейчас и у меня.

– Не очкуй, идем, – неровным голосом и явно превозмогая отчаяние, скомандовал он.

– Ни за что в жизни! – чуть не плача крикнул я.

– Идем, черт тебя дери! Скоро все будет нормально.

– Мы умрем там! – кажется, в тот момент у меня началась истерика.

– Нет! – кричал в ответ Максим. – Это простая охранительная магия – чтобы отвадить нежелательных гостей! Осталось метров двести и все кончится.

Максим знал, о чем говорил – и я понимал это. Но чувство животного страха не хотело подчиняться рациональному мышлению.

– Я не пойду дальше, – прошептал я.

Максим смотрел на меня ледяным взглядом, полным ужаса и решимости одновременно.

– Тогда беги, – сухо скомандовал он.

И я побежал. Ломая ветки деревьев, топча редкие островки травы, я мчался напролом. Топот шагов нарушал тишину и покой этого места, но мне было все равно – главное поскорее вырваться из оков чертового страха. Сколько он там сказал – двести метров?

Страх начал играть на меня. Воображение само достраивало образы: оно вдруг зашептало, будто следом за мной мчится стая волков, с окровавленных клыков которых стекает неостывшая кровь предыдущих жертв. Остановись я хоть на секунду – и мои странные приключения закончились бы, в сущности, еще не начавшись.