– Но ты здесь, а она, – кивает девушка на спящую у другой стены Йорку, – там. Чему ты хочешь быть верен? Тем более, она ясно дала понять всем, что не хочет тебя.

Страстные губы Кайры крепко, до крови впиваются в губы мужчины, тело которого, изнывая от долгого воздержания, уже готово поддаться безумной страсти и его руки уже пробираются к влажной ложбинке между ног девушки в предвкушении эмоционального всплеска. Но в последний момент Ратибор грубо хватает не понимающую такой перемены девушку за волосы и отдёргивает от себя. Разгневанный на самого себя, он готов выплеснуть всю эту злость на свою коварную искусительницу и грубо отталкивает её:

–Уходи!

Кайра удивлённо смотрит на только что готового, а теперь вдруг передумавшего, отдаться ей мужчину.

– Она другая. И я… я не могу предать её.

– И что же? Люби её! Люби меня! Разве это запрещено? Или ты не великий охотник?

Да, хитрая бестия знает, как уколоть самолюбие мужчины, опешившего от таких слов.

– Твоё тело напряжено, ему нужно освободиться, – тихо шепчет она на ухо поверженному под её напором Ратибору и он, резко схватив её за талию, грубо подминает под себя, сжимая руками её кисти, и наваливается всем своим изнывающим от желания телом на её возбуждённые члены:

–Ты права, мне нужна женщина.

Грубо раздвинув Кайре ноги, всей своей мощью мужчина входит в её естество. Его руки больно сжимают её грудь, оставляя следы пальцев, а губы до крови кусают тонкую кожу шеи:

–Ты ведь так всегда хотела? Да?– шепчет Ратибор девушке и наотмашь бьёт её ладонью по лицу.

Но она, ничуть не отвергая его грубости, сладостно шепчет:

– Да! Да! Ты мой властелин! И моё тело – твоё! Моя кровь – твоя кровь!

Бросая отблески на разгорячённые тела, огонь окрашивает их в бронзовый цвет. Тонкие струйки солёного пота стекают с голов на напряжённые мускулы, переливаясь в свете огня.

Вечные игры полов!

Но в этой игре сошлись два равных соперника. Никто не хочет уступать другому в своей одержимости, никто не хочет показать свою слабость и поражение. И игры любовников перерастают в схватку борцов, победитель которой завладевает телом соперника, входя в него мощным клинком. И так снова и снова до те пор, пока возбуждённые руки, срывающие остатки одежды и тела, кувыркающиеся на мохнатых шкурах, бессильно не упадут в бешеном экстазе на любовное ложе, а клочья вырванных в порыве страсти волос не разлетятся в стороны и не упадут на осторожно выглядывающую из-под одеял Йорку.

Сотрясаемая мощными ударами истосковавшегося по любовной страсти мужского члена, Кайра, отдавшаяся на милость победителя, чувственно улыбается и, повернув голову в сторону, сталкивается взглядом с подглядывающей девушкой.

«Видишь?– Говорит взгляд иирки. – Какая я? Горячая и страстная, как огонь. Нежность? Это не для него. Ты не нужна здесь, девочка».

Темнота.

Почти погас огонь в очаге.

Завывающий на улице ветер то и дело распахивает дверной полог, прокрадывается внутрь и заигрывает с остатками искр, на мгновенье разжигая их мощь.

Йорка осторожно выбирается из под шкуры и оглядывается на спящих на соседнем ложе Ратибора и Кайру. Осторожно встаёт, хочет идти, но громкий храп мужчины заставляет её замереть и некоторое время не двигаться с места.

Тишина.

Девушка делает шаг, останавливается, оглядывается на Ратибора.

Спит.

Йорка делает ещё несколько шагов, становясь всё смелее и смелее.

Неожиданный треск сухой веточки на полу почти у самой двери заставляет девушку замереть и оглянутся назад.

Два чёрных глаза Кайры неподвижно и пристально смотрят на неё.

Йорка смущается и, не зная, что ей теперь делать, переминается с ноги на ногу, смотря на ухмыляющуюся иирку. Но Кайра широко улыбается и несколько раз слегка машет ей рукой, указывая на дверь. И славличанка отворачивается, делает шаг и снова вопросительно поворачивается к дикарке.