– Ха-ха, Шамиль. У тебя хорошо получается. Ты не пробовал профессионально заняться танцем живота?

– Вообще-то нет. Давай выпьем.

– Что?

– Водку.

– Класса «Люкс»?

– Конечно, я другой и не пью.

– Решил заглянуть к тебе и прихватил вот это. – Адам вытащил правую руку из-за спины, занятую бутылкой. – Ху-ху-ху-ху, – пропел он наряду с диджейским голосом, доносившимся из колонок. – Может, по коньячку?

– Нет, – мотнул головой Шамиль, – я лучше уж водку. – И опустошил стакан, который, скорее всего, был не первый. – Коньяк не буду, – морщась от выпитого, выдавил он, – не хочу смешивать, а то завтра на работе все попадают от моего дыхания с душком.

– Не душком, а дужком. Давай теперь говорить «ж» в место «ш», – шутливо предложил Адам.

– А вместо «ж» – «ш», – горячо продолжил Шамиль, – так мягче звучит и, самое главное, дипломатичнее. А то приелись слова в обиходе. Нужно придумывать что-то внеобиходное, чтоб веселее было жить на свете.

– Теперь шопинг мы будем называть «жопинг», – весело продолжил Адам.

– Это точно, – засмеялся Шамиль. – Когда приеду домой, предложу своей подрушке заняться жопингом.

Они, смеясь, хлопнули по ладоням друг друга.

– Это ты классно заметил, – сказал Адам, раззадоренный и дурманящим коньяком, и радостным настроением Шамиля, и великолепной музыкой, над созданием которой, казалось, старался не один творческий ум. – Твоё место всё-таки не в посольстве, а на танцполе, – подтрунивал он.

– Там мало платят.

Прежде чем закусить листьями салата, Шамиль высунул красноватый язык и положил их на него.

– Платят, может, и мало, но ты всех покоришь своим талантом, и деньги тебя сами найдут. Лимон есть?

– Посмотри в холодильнике.

Адам пошарил в утробе современного чуда техники, о котором могли лишь мечтать питекантропы и неандертальцы, и выудил оттуда аж целый лимон. Кое-как порезал его на дольки и разложил на тарелке. Сел на кухонный стол и положил ноги на табурет.

– Как насчёт свободного стаканчика?

Шамиль перелил водку из второго стакана в тот, что опорожнил, и поставил пустой стакан на стол рядом с Адамом.

– Курить хочешь? – развязно спросил Шамиль, хорошенько одурманенный алкоголем. – У меня «Парламент».

– Нет, – отрезал Адам, наливая себе коньяк. – Хватить портить здоровье. Лучше иногда баловаться дорогим коньяком или виски и наслаждаться их неповторимым вкусом без всякого курева. – Но другой голосок в его голове настойчиво стал твердить ему, чтобы он взял сигарету и закурил: «Закури, закури, от одной сигаретки ничего не случится».

– А ты эстет, – прищёлкнул языком Шамиль. – Я всё-таки выкурю одну.

– Я открою окно? – спросил Адам, стараясь заглушить внутренний голосок, настойчиво склонявший его закурить.

– Валяй. – Шамиль выхватил кончиками пальцев твёрдый фильтр из пачки и закурил.

Сделав глубокую затяжку, он выпустил колечками дым, который закружил в воздухе и тонкими струйками потянулся к открытой форточке.

Адам, изредка баловавшийся курением, со вчерашнего дня дал себе зарок никогда больше не притрагиваться к сигарете. Но как только запах табака дошёл до его обоняния, такой ароматный и пленяющий, он не выдержал и закурил.

– Сигарета как женщина. Когда сильно хочется, нельзя себе отказывать, а то хуже будет, – изрёк Шамиль.

– Ты не меньший эстет, чем я. Три затяжки – не больше. Считай, что не курил.

Другой голос возник дополнительно к тому, что склонял его к курению, и тихо прошептал: «Ну что, Адам, дал слабину, а ещё называешь себя сильным человеком. Коньяк и сигареты не лучшее решение для сильного человека». Впрочем, Адам снова изменил своему слову, утешая себя мыслью, что сигареты – это всего лишь баловство и что вдыхать дым он будет не в себя.