– Помогите! – раздался новый визг прилизанного и я, закончив наконец процедуру самоочистки, оглянулся на его душераздирающий призыв.

Ярко красный жилет жалостно болтался на волнах. Андрей Мамаевич, видимо, выбился из сил настолько, что больше не лупил руками по воде, а обречённо застыл, поддавшись обмороку. Над ним возвышался огромный Лободрот, бережно держащий за уши отчаянно лягающегося, словно конь, зайца.

– Александр, Саша, это ты? – спросил он меня с неуверенностью в голосе.

– А кто же ещё?

Я тяжело дышал, но уже начал чувствовать большое облегчение. Чёрт бы побрал эти грибы. Да и ягоды тоже.

– А почему в маскировке? – не унимался любопытный везила.

– А, это?

Сделав пару шагов, я выбрался на относительно сухой участок берега и начал остервенело срывать с себя рыболовные сети.Одновременно с этим с интересом косился на эпическое восхождение младшего Парамонова, который преодолел уже половину своего трудного пути. Дальше видимо наконец-то включился мозг и паренёк застыл на перепутье. Наверное созрел для предварительных выводов о своём позорном поведении. Ну а что? Смалодушничал пацан, отца и лодку бросил, в штаны навалил и бежать.

– Не заберётся, – услышал я позади голос подошедшего Лободрота. – Сил не хватит. И подготовки специальной. Я вообще не понимаю, как он так высоко залез?

– А вдруг? – возразил я, обернувшись. – Кстати, ты где этого козла поймал?

– Это заяц.

– Не факт. И всё-таки?

Лободрот смущённо улыбнулся, взглянув наверх, отчего Вова принялся царапать грунт с удвоенной силой, забыв и о родителе и об имуществе, брошенном на произвол судьбы. Мне под ноги посыпался всякий мусор, мелкие камешки и пучки травы, выдранной с корнем.

– Да вот подвернулся по дороге, загонял его кто-то, совсем из сил выбился. Я его и взял.

– Животных любишь? – спросил я. – Похвальное качество.

– Да нет, я мясо не ем, – бесхитростно ответил Лободрот, что привело меня в полное изумление. – Но вдруг сэр Медарон проголодается? Он же теперь вроде как… собака. Ему же, наверное, теперь жареное вредно? Или варёное?

Заяц между тем устал брыкаться и с обречённым видом обвис всей своей тушкой в могучей клешне рептора. Знал бы ты, приятель, какая участь тебя ждёт по прибытии в наш лагерь. Хорошо, что языка не понимаешь. Хотя, я ведь именно из-за тебя здесь оказался. Ну или из-за твоего брата.

Зверюшку стало почему-то жалко, хотя он и представлял из себя некий гастрономический объект. Однако, после грибного и ягодного безумия, аппетит у меня отбило начисто.

– Отпусти его, – попросил я Лободрота.

– Зачем? – удивился тот и чуть сильнее сжал пальцы, словно испугался, что я примусь отнимать его добычу.

– Просто так, это просьба, а не приказ. Вон рыбы набери, Медарону понравится.

В обрывках сети слабо трепыхалось несколько среднего размера рыбёшек и Лободрот, придирчиво осмотрев альтернативу ушастому, вновь расплылся в улыбке.

– Хорошо, Александр. Она, по крайней мере, молчит и не дерётся.

– Вот и славно. Ты как здесь оказался? – спросил я запоздало.

Ведь и в самом деле, со стороны могло сложиться впечатление, что два рыбачка, на минутку отложив свои снасти для перекура, просто мирно беседуют о том, о сём. Причём о делах настолько обыденных, что и обсуждать лень. Да и вокруг ничего особенного не происходит, не считая бесчувственного тела в лодке; бьющегося волнами башкой о борт катера помощника мэра и летящего в воду…

– Спаси… гбль!!!

Вова всё-таки навернулся с верхотуры и стал третьим ныряльщиком за утро. Лишь звук от удара и количество брызг не шло ни в какое сравнение с нашим падением, размерчик не тот. Хорошо ещё не на землю грохнулся, а то мог бы и не выжить.