Я дал слабину там, где глава должен быть особенно бесстрастен. Наличие женщины, к которой ты неравнодушен, неотвратимо приведет к огромным потерям и проблемам. Этого допускать нельзя.

Ухожу на кухню, чтобы выпить чашку кофе и покурить. Мне нужна трезвая голова. Сегодня намечается очередная «стрелка» и, если в этот раз конкуренты решат взять больше, чем могут унести с собой, перестреляю всех самолично.

Глубоко затягиваюсь никотином и медленно выдыхаю в потолок. Смотрю на свои наручные часы. Пора выдвигаться. В два глотка осушаю чашку, горячий крепкий кофе обжигает глотку, но я не чувствую боли. Стараюсь как можно тише выйти из квартиры, чтобы не разбудить Алису. У самого глаза жжет, из-за недосыпа. Кажется, был какой-то намек на сон, но пошел он по одному всем вполне известному месту.

Уже вечером после мирного договора с конкурентами о расширении наших границ до соседней области, я по обыкновению приезжаю в «Корвин», чтобы поужинать. Милана сидит рядом. Не люблю есть в одиночестве.

— Ну что там? — спрашиваю у охранника, который сегодня сопровождал Алису и ее друзей в поликлинику.

— Всё в норме. Правда, та, которая с разными глазами, кипишь нехилый подняла. Иголки испугалась. Материлась похлеще наших ребят, но я применил незначительную силу.

Я сам себе едва заметно улыбаюсь и отправляю в рот кусок мяса. Мне даже немного нравится дикость Алисы. Она такая, какая есть и другой быть не хочет. Ее искренность, распахнутый взгляд способны обезоружить даже такого человека, как я.

А этот шрам…

Я проникся к нему особенной ненавистью, когда узнал об истории возникновения. Но при этом жутко захотел его поцеловать. Так сильно захотел, что даже в грудине неожиданно заломило.

— А что с отчетом? — спрашиваю, пытаясь вернуть себе ту прежнюю хладнокровность, что вот уже на протяжении многих лет служит мне верой и правдой.

— Вот заключение докторов, — охранник передает мне тонкую папку.

Вытираю губы салфеткой, беру папку. Бегло изучив основные пункты, я не нахожу никаких серьезных заболеваний, только: ослабленный иммунитет у всех троих. У светленькой девочки, кажется, Леси есть небольшие проблемы со зрением, но несмертельные. У Пети есть какие-то шумы в сердце, но жить тоже будет.

А вот Алиса…

На ее отчете я задерживаюсь. Проблемы с контролированием гнева. Спасибо, об это я и сам уже догадался. Несколько серьезных фобий. Высокая предрасположенность к различным болезням легких, типа пневмонии, иммунитет самый слабый из всей троицы, нарушение сна.

Листаю и случайно натыкаюсь на заключение гинеколога. Оказывается, что она еще девственница. Этот факт удивляет меня. Так она еще совсем девочка. Как ей удалось остаться вот такой? Да и вообще они трое находятся не в таком уж и плачевном состоянии как для детей, сбежавших из детдома, и считай живших под открытым небом. Вне всякого сомнения, Алиса позаботилась о том, чтобы свести возникновение болезней к минимуму. Она слишком привязана к своим друзьям, чтобы не следить за ними, не оберегать и не опекаться.

— Хорошо. Завтра вручишь им форму: смокинг и униформу из «Каира», ту, что с разными глазами приведешь ко мне.

— Вас понял.

— И зачем ты так носишься с ними? — брезгливо спрашивает Милана, когда мы снова остаемся вдвоем.

— Это не твое дело, — резко отвечаю, делая глоток вина из своего бокала.

На следующий день сижу в своем кабинете в «Корвине» и смотрю прямую трансляцию видеонаблюдения, шедшую из квартиры, где обитает Алиса. Во всех домах и квартирах, что принадлежат мне и моей группировке, установлены камеры. Таким образом, я всегда знаю, что и где происходит, снижая до минимума шанс получить нож в спину.