Он на несколько секунд замолчал, глубоко вздохнул и сказал:

– Я тоже Сергей Бакетов.

Я удивленно посмотрел на него.

– Нет, нет, мы с вами не тезки, – он как-то виновато улыбнулся. – Просто вы и я – один и то же человек.

Видимо, на моем лице было написано все, о чем я в этот момент подумал, потому что старик рассмеялся и сказал:

– Я не сбежал из психушки и не начитался фантастических романов. И у меня нет никакого желания вас разыгрывать, я говорю правду. А вообще-то, сейчас не так уж важно, что вы обо мне думаете. Важно, чтобы вы согласились меня выслушать. Уделите мне пятнадцать минут.

Догоревшая сигарета обожгла мне пальцы. Сумасшедший старик достал из кармана пачку сигарет и предложил:

– Давайте присядем.

Негнущимися пальцами я выудил сигарету из предложенной пачки и, оглянувшись, сел на пенек напротив старика.

– В чемодане, – старик пнул носком сапога стоящий на земле “дипломат”, – рукопись и около полутора миллионов долларов.

Поймав мой недоверчивый взгляд, он наклонился с явным намерением показать содержимое “дипломата”, но, видимо передумав, снова выпрямился и махнул рукой.

– А, потом сам посмотришь. Сейчас времени нет.

И тут же, спохватившись, предложил:

– Давай на "ты"? А то я все равно собьюсь – неудобно как-то обращаться к самому себе на вы, да еще такому молодому.

В ответ я промычал что-то нечленораздельное, что должно было выражать мое полное согласие. От необычности всего происходящего я, видимо, отупел и плохо соображал. Мельком взглянув на свою руку, я заметил, что держу между пальцев не зажженную сигарету.

Старик наклонил голову на бок и на мгновение застыл, как бы к чему-то прислушиваясь, а потом продолжил:

– Если я тогда все правильно понял, то, – он взглянул на часы, – через пятнадцать минут меня здесь уже не будет.

Он тяжело вздохнул:

– Не знаю, что со мной будет дальше, но хотелось бы верить… А не верить нет никаких оснований. Все, о чем мне тогда здесь говорили тридцать с лишнем лет назад, все сбылось.

И вдруг спросил:

– Ты знаешь, кто такой Гагарин?

Вопрос оказался настолько неожиданным, что я сходу выпалил:

– Наш главный инженер, Петр Николаевич.

И тут же пожалел о сказанном, потому что вспомнил, как, поступая на работу в НИИ, давал подписку о неразглашении секретных сведений. В том числе – и фамилий начальников.

Старик невесело усмехнулся:

– Гагарин, Юрий Гагарин! Раньше каждый мальчишка знал это имя.

Тут он снова пнул “дипломат”.

– Когда я исчезну, забирай “дипломат”. Ты мой самый ближний родственник, если так можно сказать о самом себе, поэтому все это принадлежит тебе по праву. Не сомневайся, деньги эти заработаны честно. Американцы всегда ценили умные головы. А в той ситуации, в которой я оказался, с тем багажом знаний можно было заработать и намного больше. Правда, через границу их пришлось перетащить нелегально. С рукописью можешь делать что хочешь, – можешь выкинуть, не читая, можешь издать, но в ней нет ни слова лжи. Написана она в стиле художественного произведения – мне просто не захотелось излагать свою жизнь сухим языком мемуаров. Некоторые имена я изменил, некоторые факты и события домыслил, но от этого быль не стала выдумкой.

Он замолчал, по-видимому, задумался о чем-то. Я тоже молчал, крутя в пальцах его сигарету.

– Так много хотел сказать, – продолжил старик. – А теперь все из головы вылетело.

Вдруг он насторожился, привстал с бревна и замер. Потом посмотрел на меня и спросил:

– Слышишь?

При этом он показывал рукой куда-то вверх в сторону болота.

Я посмотрел в том направлении и прислушался. Ветер шелестел в кронах деревьев, где-то пару раз пискнула какая-то птица. Я непонимающе посмотрел на старика. А он, казалось, забыл о моем присутствии. Он стоял, подставив лицо ветру, дувшему с болота, и я заметил слезы в его глазах.