– Вам нужно больше практики, молодые люди, – сказал Роман Игнатьевич, взглянув в работы тех двоих. – Вы до этого не занимались живописью?

– Нет, – бородач посмотрел на него как на мелкую сошку, которая даже не достойна чести быть прихлопнутой его мощной ладонью.

– Вам надо начать с изучения смешивания цветов, – Роман Игнатьевич – добрая творческая душа, словно не понимал, что эти двое тут совсем не ради живописи. – Но если это в целом ваше первое прикосновение к прекрасному, то весьма неплохо. Есть… самобытность и характер мазков.

Мне стало стыдно. Почему такие простые слова из уст моего куратора теперь звучали так двусмысленно? «Прикосновение», «мазки», теперь я слышала эти слова словно через призму мыслей незнакомцев, и они наполнялись пороком.

Еще полчаса спустя мастер-класс подошел к концу, и я поспешила завернуться в халат. По расписанию у меня сегодня был только один класс позирования, так что дальше нужно бежать по делам. И я очень надеялась, что больше не увижу этих двоих. Но что-то мне подсказывало что такие мужчины просто так не уходят.

3. Глава 3.

– У тебя был кто-нибудь подозрительный во время класса? – спросила я Светочку через перегородку, пока мы отмывались в душевой.

– Да нет, – задумалась она. – Вроде все как обычно. А у тебя?

– Да, – меня до сих пор пугало это обстоятельство. – Были двое каких-то холеных мужчин, и пришли они явно не из любви к живописи.

– Ты что! – Светочка поднялась на носочки и заглянула в мою кабинку. – Серьезно? Они пялились на тебя?

– Ага, – я подняла на нее несчастный взгляд, – а еще краска не смывается.

В самом деле я терла свою шестиконечную звезду на теле уже десять минут, но краска не поддавалась. В целом такое происходило не редко. Хоть натурщицам и платят достаточно хорошо, но никто не будет тратиться на дорогую краску для бодиарта. Бывает, что используется обычная краска для ремонтных работ – достаточно едкая и токсичная, которую потом приходиться смывать растворителем.

– У меня тоже, – сокрушенно сообщила Светочка. – Но если намажемся растворителем прямо сейчас, то будем вонять весь вечер.

– Тогда пойдем так, – я решительно выключила воду. – Смена уже через полчаса. Только твою машину я не поведу.

– Да я сама в нее не сяду, – Светочка тоже выключила воду. – Я уже звонила папе. Он сказал, чтобы дальше мы ездили на такси или метро. Машину он завтра заберет эвакуатором. А если хозяева тех внедорожников объявятся, то нам нужно будет взять их номера, и папа так же сам с ними поговорит.

– Свет, я боюсь что эти двое, которые смотрели на меня во время класса, и есть хозяева машин, – я вытерлась и стала быстрее одеваться. В мастерской не сказать что было хорошее отопление, и каждый раз после душа у меня стучали зубы от холода.

– Да нет, – отмахнулась она. – Не может быть. Я бы заметила, если бы они ехали за нами. Да и о парковке у мастерской никто из чужих не знает. Не нашли бы они нас, это я тебе гарантирую. Мы прокололись, только если наш номер попал в камеру – вот тогда да. Но за нами не следили. Это я тебе точно говорю.

– Ладно, – вздохнула я. – Хорошо если так.

Наконец мы оделись, забрали наш дневной заработок и вышли в холл. Все ученики уже ушли, и пустынный коридор был совсем тихий и темный. Зимой в шесть часов было уже совсем темно, так что мы могли видеть только начало коридора и его конец – именно они и были освещены.

Держа друг друга за руки, мы двинулись на выход.

Внезапно из мягкой темноты перед нами материализовался высокий мужчина. Мы обе взвизгнули и отступили назад, но там нас ждал уже второй.

Не думая ни секунды, мы запустили руки в наши бездонный сумки и нащупали баллончики. Мы со Светочкой возвращались домой поздно, поэтому у нас был заранее продуман план на разные форс-мажоры. При встрече с двумя парнями, я должна бросить на того, что спереди, Светочка – на того, кто сзади.