- Сидишь? – грозно спросил Роберт Юрьевич, включая на кухне лампу.

Дуня и не заметила, как стемнело.

- С-сижу… - клацнула она зубами, щурясь от яркого света.

- Переоделась бы, - поморщился он.

- Заперто, - выдохнула Дуня.

Роберт Юрьевич молча положил перед ней ключ.

Когда Дуня вернулась из кладовой, Роберт Юрьевич успел налить себе коньяку. На столе стояла початая бутылка. В стакане, что он держал в руке, еще оставалась янтарная жидкость.

- Садись, - приказал Роберт Юрьевич, кивая на табурет.

Именно так – приказал. И Дуня послушалась.

- Ты хоть поняла, что сделала? – спросил он, усаживаясь напротив нее.

- А что, надо было тихо смотреть, как вы девушек мучаете? – возмутилась Дуня.

- Мучаем… - Роберт Юрьевич многозначительно хмыкнул. – Это БДСМ, детка. Слышала такое? Все по взаимному согласию.

- Слышала, - буркнула Дуня.

И почувствовала, как кровь прилила к ушам.

Вот же дура! Не из деревни же она. Нет, из деревни, конечно. Но долго жила в столице. И фильм тот, про оттенки серого, вместе с бывшим смотрела. Они вместе посмеялись над извращенными фантазиями, но даже пробовать такое не стали. Хотя Дуня рискнула бы, любопытства ради.

Так этот подвал… Красная комната, что ли?!

Но там все было красиво. А тут… пыточная!

- Если слышала, зачем полицию вызвала? – поинтересовался Роберт Юрьевич. – Договор, между прочим, нарушила.

Дуня похолодела. Затеплившаяся надежда, что убивать не будут, умерла в зародыше.

- Испугалась, - призналась она честно. – Вот и вызвала. Не поняла, что вы там… по согласию.

- И что теперь с тобой делать? – вздохнул Роберт Юрьевич.

- Отпустить? – предположила Дуня робко. – Я никому ничего не скажу. Честно. Простите…

- Иди, - кивнул он на дверь.

Не веря собственному счастью, Дуня вскочила с табурета, прижимая к груди рюкзак. И остановилась.

- Что? – спросил Роберт Юрьевич.

- А это… - Дуня шмыгнула носом. – Вы мне совсем ничего не заплатите? Хотя бы половину, я же старалась. И костюм ваш надела.

Роберт внезапно захохотал, хлопнув по бедрам ладонями.

- Заплатить? – Он весело уставился на Дуню. – После того, как ты испортила мою вечеринку?

- Я же не специально!

- Хочешь, чтобы я заплатил?

- Д-да…

- Тогда прими наказание.

- Что? – Дуня ничего не поняла. – Наказание? Какое?

- Порку, - невозмутимо произнес Роберт Юрьевич.

- Что?! Порку? – задохнулась Дуня. – Вы… серьезно?!

- Ты ее заслужила.

- Но я… я не… я… - начала заикаться она.

- Ты не нижняя, - согласился он. – Но ты хочешь, чтобы я заплатил. После того, что ты сделала. Это справедливая сделка.

- К… как? – спросила Дуня. – Как ту девушку? Кнутом?

Внутри все сжалось от страха, а щеки и уши запылали от стыда.

- Нет, конечно, - фыркнул Роберт Юрьевич. – Кнут – для опытных маз. Тебе хватит и ремня. Но ты торгуешься, Дуня? Это означает, что ты не против порки?

- Против! – пискнула она, смутившись сильнее. – Но… но… мне нужны деньги…

И это правда. Положение такое, что хоть обратно в деревню возвращайся. Однако Дуня знала, что если поддастся слабости – похоронит себя заживо. Она должна бороться! Подумаешь, порка… Стыдно, унизительно, больно, но можно и потерпеть. Зато ей заплатят.

Роберт Юрьевич продолжал искушать. Он достал из кармана конверт и положил его на стол.

- Это твое, Дуня. Но только после того, как я тебя выпорю.

Сглотнув, Дуня зажмурилась и произнесла едва слышно:

- Я согласна.

5. Глава 5. Гордость и глупость

«Как далеко она зайдет ради денег?»

Это все, что интересовало Роберта. Не иначе, как от злости из-за испорченного веселья. При других условиях ему и в голову не пришло бы предложить Дуне порку.

Роберт испытал разочарование, когда Дуня начала торговаться. Однако, едва она согласилась, смущаясь и краснея, насторожился. Тут, как говорится, без вариантов: или женщина в таком бедственном положении, что пороть ее – преступление, или она подсознательно хочет, чтобы ее выпороли.