– Без пропуска у тебя могут возникнуть проблемы, – качает головой родитель.

Интересно, он когда-нибудь поймёт, что спорить со мной бесполезно?

– В таком случае, мне повезло, что мой отец – заместитель мэра. – Пока отец делает вид, что раздумывает, хотя на самом деле уже всё решил, я достаю телефон и фотографирую экран ноута. – С твоей помощью или без неё я найду девушку, но с тобой будет быстрее.

Родитель, наконец, сдаётся и снова возвращается на страницу Валькирии; выписывает мне адрес на клочок бумаги и распечатывает пропуск на территорию периметра. Пока он занят делами, я окидываю взглядом его кабинет: небольшой шкаф у восточной стены с кучей аккуратно сложенных белоснежных папок, диван у входа в кабинет, стеклянный письменный стол, кожаное кресло напротив стола – и больше ничего.

Аскетичненько.

Сравниваю свою комнату с кабинетом отца – небо и земля; здесь всё было до тошноты стерильно и пусто, в то время как моя комната больше была похожа на гигантскую свалку книг, к которым я ни разу не прикоснулся, одежды, дисков и всяких примочек. Если раскопать кучу с моими джинсами, на самом дне можно запросто отыскать «Айпод» или «Макбук»; меня никогда не парил порядок, и не душила совесть за то, что я, возможно, испоганил какую-то технику: в этой жизни можно заменить всё, что угодно.

– Держи, сын, – врывается в мысли голос отца, протягивающего мне пропуск. – Надеюсь, я не должен объяснять тебе правила поведения?

– Да вы с матерью прямо два сапога пара, – ехидно улыбаюсь. – Раз я до сих пор не в тюрьме, значит, всё идёт как надо.

Хлопаю его по плечу, улавливая тяжёлый вздох родителя, и покидаю кабинет; спускаюсь вниз с твёрдым намерением прокатиться к девчонке и «обрадовать» её новостью о том, что скоро она станет моей личной игрушкой, но возле мотоцикла резко торможу и передумываю: пусть пока останется в неведении и порадуется своей свободе и спокойствию.

Я всегда успею всё это испортить.

Настроение просто зашкаливает – причём настолько, что я решаюсь позвонить Климову.

– Хееей, дружище! – слышу расслабленный голос Марка и понимаю, что ему уже и без меня хорошо. – Как дела?

– Отлично, – улыбаюсь от уха до уха. – Где ты?

– Ты хочешь присоединиться? – Кажется, от удивления Клим даже немного трезвеет: до этого момента это он обычно куда-то меня вытаскивал. – Значит, дела у тебя круче, чем нормально. Интересно, с чего бы это? Поделись с другом!

Морщусь, потому что даже под кайфом не собираюсь делиться с ним своими планами – мы общаемся, но не дружим, ибо с такими друзьями враги не нужны. Я с ним и Яном, потому что мы все со статусом и можем изредка расслабиться или посходить с ума; я даже готов приглашать их на днюху, день народного единства и куда угодно ещё, но если я буду чувствовать себя хреново когда-либо – хоть это и не представить – эти парни последние в списке, с кем я стану делиться своими проблемами.

– Это вряд ли, – фыркаю. – Так где ты?

– Поверь мне, чувак, ты не захочешь сюда приезжать.

Хмурюсь, прикидывая, в каком из злачных мест может быть Марк; поджимаю губы, догадываясь, в какой дыре он зависает сегодня, и понимаю, что точно не хочу проводить так время: если мне будет нужен секс, я не собираюсь за него платить – любая девчонка добровольно прыгнет в мою койку.

– Всё с тобой ясно, Клим, по наклонной катишься.

Трубка усмехается.

– Какая ты недотрога, Поляков. Позвони нашему весельчаку – он тебя точно развлечёт.

Фыркаю на прозвище, которое дал Яну Марк, и друг отключается. Но следовать его совету не собираюсь: максимум, какое развлечение светит с Терским – сидеть на диване, как два дебила, и смотреть в одну точку. Он, конечно, много лучше Климова по всем параметрам, но его молчание и безразличный взгляд даже меня иногда пугают. С губ срывается вздох – дал же Бог друзей... Хотя тут уж я сам виноват – выбрал тех, чьи родители теснее всего общаются с моими, а ведь мог общаться с кем-то другим – не такими отмороженными, что ли.