— Все? Вопросы есть? — поднял он бровь.

Я решила, что все вопросы, которые у меня будут, я лучше задам той самой Нине, а не ему. Кроме одного.

— Насчет одежды… Я закажу, конечно, но ее ведь не моментально привезут, а у меня только платье, — робко сказала я.

Мне бы совсем не хотелось заниматься уборкой в вечернем платье. И дело было не в том, что я боялась его испортить, оно было недорогим, а в том, что платье было весьма открытым. Не то, чтобы слишком, не вульгарным, но и не скромным.

И если вечером, на вечеринке, когда я была с женихом, это смотрелось нормально — там все так были одеты, то сейчас в ярком дневном свете выглядело бы довольно вызывающе.

А я и так уже засветила почти все, что можно.

— Ах, это… Сейчас принесу, — с этими словами он вышел из комнаты.

Вернулся Давид через несколько минут, неся в руках несколько футболок, шорты по колено и шлепки. Женские.

Чьи это вещи? Девушки, что жила тут до меня? Что же с ней случилось? Почему ее вещи все еще здесь?

В животе похолодело.

— Давид, — робко позвала я, — а чья это одежда? Предыдущей пленницы?

— Пленницы? — он повернулся ко мне и взглянул с насмешливым интересом, даже голову склонил на бок. — Думаешь, я маньяк, сажающий молодых красавиц на цепь, а потом закапывающий их у себя в саду?

10. Глава 8

— Ну… — смутилась я, — я имела в виду заложницы. Ты ведь всегда берешь заложников? Ну, в таких ситуациях.

Его темные глаза прожигали меня насквозь.

— Обычно у меня не происходит «таких ситуаций». С какого перепугу мне за кого-то вписываться? Я, знаешь ли, не этим по жизни занимаюсь.

— Но в этот раз ты согласился…

— Ага, сделал одолжение. По старой дружбе, так сказать, — ухмыльнулся он.

— Да уж, хорошее одолжение! — фыркнула я, закусывая губу.

Взял меня в рабство, можно сказать.

Нет, я понимала, что я здесь из-за Сергея оказалась, а не из-за Давида. Но все равно вся эту ситуация с пленом и моим ему подчинением невероятно меня бесила.

Он резко повернулся ко мне и обжег взглядом.

— А что, нет? Может, хочешь сама вместе со своим слизняком с Урсой разбираться? Так я могу это устроить. Вали отсюда и все. Мне же проще.

— Нет, я не имела в виду… — испугалась я.

— Меня попросили о защите. И я ее предоставил. Так или нет? — он грозно навис надо мной.

— Т-так, — судорожно кивнула я.

— Так какого фига ты мне претензии предъявляешь? — рявкнул он. — Из-за того, что я предоставил защиту на моих условиях? А на чьих я должен был это сделать? На твоих? Не слишком ли ты охренела?

— Да, ты прав! Ты предоставил защиту! — воскликнула я. — Но, блин, тебе не кажется, что рабство — это перебор? Я готова работать и отрабатывать, хотя вообще тут не при чем! Я даже не знала ничего о деньгах и кредитах! Но ты мной не владеешь, ясно? Я — не твоя собственность!

— Ошибаешься, моя милая, — оскалился он. — Ты именно что моя. Пока на месяц. Но если твой гнусный хорек не вернет деньги, то станешь моей навсегда. Ну, по крайней мере до тех пор, пока мне не надоешь, и я тебя не выгоню, — добавил он. — Усекла?

Страх во мне боролся с чувством справедливости.

— Мы живем в правовом государстве!

— Ну да, ну да. Что же ты до сих пор не позвонила своему папочке?

— Папа умер, — прошептала я.

Его лицо изменилось.

— Извини, я не знал, — тон немного смягчился.

Мой отец при жизни работал в полиции. Но именно от него я и знала, что обращения в полицию без какой-либо конкретики совершенно неэффективны.

Что бы я могла им сказать? Что мой жених занял денег от моего имени, и теперь я в опасности? В первую очередь меня спросят, угрожал ли мне кто-то, и есть ли этому свидетели.

Ох, хоть бы Сережа просто поскорее раздобыл деньги, что задолжал, и я смогла вернуться к нормальной жизни! Тогда и все проблемы разрешаться.