А затем все вещи в сумку спихиваю. У меня особо нечего с собой забирать. Одежду легко достать, хоть завтра на шоппинг. Да и нет её тут особо, лишь самое необходимое. Я другое забираю. Альбом с рисунками, любимые очки для зрения, вещи Тима. 

Копаюсь в его комнате, стараясь подсказки найти. Не заходила сюда ни разу, чужое пространство. Но теперь выбора нет. Ни мне сюда больше не вернутся, и Тиму путь заказан. 

Под кроватью странный блокнот нахожу. В кожаной обложке. Внутри записи непонятные, мелкий почерк, от которого рябит. Но брат писал, это точно. Поэтому с собой забираю, хоть какую-то информацию для себя найду. Раз никогда в руках Тима не видела, значит, что-то важное там хранил. То, к чему даже у меня доступа не было.

– Шмотки все собрала? – Царь на лестничной площадке курит. Недоверчиво на мою сумку смотрит, в которую мало что поместиться. – Я тебя по магазинам катать не буду.

– Сама справлюсь. Мне ещё в одно место нужно заехать, у меня там всё храниться. Но могу и завтра. Или сама.

– Съездим. Хоть с какой-то твоей проблемой разберёмся.

Царь не спрашивает, куда мы едем. Только адрес вбивает в навигаторе и своей охране скидывает, чтобы за нами следует. А я любуюсь им.

Украдкой, невзначай. В один тугой комок вся душа подбирается, когда взглядом по его щетине скольжу. Шраму возле уха, сжатой челюсти. Пальцы сжимаю, лишь бы к шее не притронуться. Ниже спуститься, пресс стальной очерчивая.

Сегодня себя дурной чувствую, под наркотой и кайфом, от которого сшибает всё. Дорвалась до мужчины, о котором грезила столько времени. Воспоминаниями упивалась, только хуже делала. А сегодня получила его, на два с половиной месяца ему буду принадлежать. Не верится, что он быстрее все дела решит.

Когда к кованным воротам подъезжаем, я в сумке пульт нахожу. Одна кнопка и мы на территорию проезжаем. Делаю вдох перед тем, как выйти. Знаю, что меня ожидает. Привыкла уже. Человек вообще существо забавное, ко всему привыкает, если выжить хочет.

Поэтому лишь шире улыбаюсь, слыша крики в доме. И минуты не прошло, как на меня упрёки посыпались. Даже посторонние люди не остановили от того, чтобы в очередной раз на мою никчёмность ткнуть.

– Явилась, дрянь, - доносится мужской крик. Даже не мне в лицо, а дом оповещая. – Посмотри, Оль, кто припёрся.

– Не понял, - Царь меня к себе прижимает и ладонь за спину заводит, где оружие хранит. На автомате, в долю секунды. – Куда мы приехали?

– Пошли, Царь, с родителями познакомлю.

12. Глава 11. Царь

Родители, блять?

Это те двое, что матом кроют? Ни у кого из нас с пацанами «идеальной» семьи не было, у каждого свои загоны и проблемы. Вот только никто себе такой грубости не позволял.

Я не сразу выкупаю, что происходит. Всегда Миру из другой семьи считал. Попроще, без лишнего бабла. Она же ко мне на свидания в заношенном свитере прибегала и у старой хрущовки просила высадить.

Пиздела. Даже тогда пиздела. Только никак не понять почему. Зачем тогда на бабки повелась, если не нуждалась. А может, это она им дом отбабахала. Заработала, ноги перед мужками раздвигая, и семье помогла. Тогда они ещё большие гниды, если так себя ведут.

– Мирка, - нам на встречу выбегает женщина, отряхивая фартук. Кивает мне, особо вниманиям не одаривая. – Мать в истерике, отчим в гневе. Поэтому ты так, помягче и смирной будь. Им ничего не докажешь, только упрёков наслушаешься. А вы?

– Царь.

Впервые на ум приходит сценка из старого фильма «Иван Васильевич». Иногда кличка спасает, а в другое время только мешает. Отвык настоящим именем представляться, особенно не при Мире. 

– Царь? – задерживает свой взгляд, а затем стремительно бледнеет. Отшатывается и на Миру смотрит. – Мира! Царь? Я за карвалолом для матери твоей ушла, а ты бы лучше уезжала. Царь, додумалась же притащить.