– В шкафу моя спортивная форма, поищи себе что-то.

Ключ в ящике поворачивает и в карман прячет. Сильнее распаляет желание залезть туда, узнать, какие тайны у него хранятся. 

Среди вещей нахожу штаны и майку. Одежда одеколоном с древесиной отдаёт, мускусом, немного потом. Самим Царём пахнет, лёгкие забивает. Ничего не слышно, только знакомый и родной запах обволакивает. Всё вытесняет.

Его одежда мне велика и завязки не спасают. Но другого выхода нет. У меня всю эту неделю других выходов нет, только подчиняться и принимать то, что судьба подкидывает. Ненавижу эту беспомощность, невозможность что-то сделать и самостоятельно справиться с проблемами.

Мы с Тимом вместе в его делах погрязли. Он лицом был, договора заключал и среди конкурентов нас продвигал. Я же исподтишка действовала, необходимую информацию доставала и многих отвлекала, пока брат дела проворачивал.

Вдвоём погрязли, а отдуваются я одна. Мало кто обо мне знает, о моём вкладе в наш бизнес. Специально же так крутили, чтобы хоть один мог уйти, если ошибёмся. Лишь по-другому всё получилось, Тим где-то скрылся, а пришли в итоге за мной.

План к чертям полетел ещё пять лет назад, а теперь каждый раз будто кувалдой бьёт. О всех ошибках прошлого напоминая.

– Кофту надень, блять. Октябрь же, - отодвигает меня от шкафа и находит там толстовку. Не слушая возражений, будто когда-либо слушал, и натягивает на меня, застёгивая молнию. Смотрит удовлетворённо, будто в очередной раз победил меня. Да какие победы, когда я уже сдалась, придя в этот кабинет. – Я скажу пацанам, они отвезут тебя.

– Спасибо.

Благодарность вырывается со скрипом. Отвыкла я так с Царём разговаривать. Обсуждать дела и благодарить за помощь. Пять лет были подобны схваткам и сражением, с кровью и ранами в душе. Так, что подохнуть от одного слова хотелось.

А теперь между нами сделка. Мерзкая, низкая. 

Тело в обмен на защиту. 

– Царь, - замолкаю. Придушиваю неуместное желание рассказать то, что он тогда не захотел услышать. – А ты сейчас занят?

– Надеешься, что все дела брошу и с тобой поеду?

– Конечно нет. Я просто поговорить хотела, обсудить условия. То есть, куда мне можно ездить. Могу ли в университет кататься и прочее.

Я чувствую себя потерянной. Не знаю, как себя теперь вести и что можно говорить. Всю жизнь не допускала зависимостей. Пять лет назад себя по рукам била, чтобы к Царю не привязываться. А теперь напрямую от него завишу, ему всем должна буду.

– Ты учишься? Не знал, что шлюхам это нужно.

Я не шлюха, Царь.

Ты всё не так понял.

Я же никогда такой не была, как ты не видишь?

Это не я.

Не я.

Я.

– Иногда клиенты любят об экономике и политике поболтать, - совсем другое говорю. Неуместные разговоры отодвигаю. Лишь себе хуже сделаю. – Так можно?

– Можно. Мне поебать, чем ты заниматься будешь. Два правила пока. Первое, трахаешься только со мной. Потом свои убытки перекрывать будешь. И второе, чтобы дома была к моему возвращению. 

– А как мне понять, что ты домой собрался?

– Изобретательность прояви. Всё, Мир, у меня дела.

Обрубает, как какую-то шавку от себя прогоняя. Я проглатываю это оскорбление, хотя хочется ответить. Или в лицо его красивое вцепится. Губами или ногтями ещё непонятно, но хочется. Зудит всё от желания отстоять себя.

Особенно с ним.

Особенно сейчас.

Но я терплю. Лишь шире улыбаться начинаю, языком по кромке зубов проходясь. Киваю и сильнее в чужую кофту кутаюсь, согреваясь. В комнате тепло, а мне кажется, что в Антарктиду закинуло. 

В коридоре я себе секунду даю. Облокачиваюсь о стену и дышу глубоко. Прихожу в себя, остатки чувств сбрасываю. Несказанные слова, остывшую похоть, желание чужой кожи касаться.