И мы научились хорошо считать, и мы можем подсчитать простую пропорцию, что если каждый будет помогать каждому, то кто же будет делать то, ради чего это все затевалось? И мы уже знаем, что помогают ближнему и дальнему очень немногие, и слава богу, потому что все остальные делают то, что им хочется делать. И только благодаря этому наш мир построен почти так, как мы этого хотим, а вовсе не так, как хочет тот, кому мы помогаем.

И теперь психологи и коучи, в отличие от нравственных писателей прошлого, убеждают приходящих к ним в депрессии людей, отказаться, наконец, от ненужного и лишнего служения ближним и дальним, и вспомнить, наконец, про себя любимого, разрешить себе быть собой, найти своё «Я» и жить своей жизнью.

Потому что призыв ко всеобщей любви и бескорыстию сотни лет светил всем добрым людям только потому, что добрые люди были в подавляющем меньшинстве, в то время как подавляющее большинство людей на протяжении тысячелетий стремилось исключительно к личному обогащению и удовольствию за счет других.

Бескорыстная любовь, товарищество, благотворительность всегда помогали нам создавать и сохранять мир, гармонию, душевное спокойствие, равновесие личное и общественное, да. Но гуманизм всегда действовал в качестве противовеса жажде наживы, бесконечной борьбе ради самой борьбы, любви к наслаждениям. Гуманизм никогда не был основой жизни целых стран и народов. Личная и общественная жизнь всегда строилась на стремлении людей к успеху, богатству, власти, к получению разнообразных впечатлений.

Теперь, после двух тысячелетий проповеди Христа, после трех веков рассуждений просветителей, после двух страшных мировых войн и после 75 лет ядерного сдерживания – теперь люди в массе своей наконец-то перестали воевать, перестали стремиться отобрать силой блага жизни у ближнего. И наконец-то призыв к бескорыстию и всеобщей любви, или хотя бы к взаимному уважению, услышан большинством людей. И наконец-то мы стали если не любить друг друга, то, по крайней мере, уважать.

Но долго ли мы сможем так прожить, если гуманизм станет реальной основой жизни миллиардов людей? Вот в чем вопрос. Мы уже сейчас чувствуем, что толерантность, политкорректность, безопасность лишают нас чего-то важного в жизни, чего-то такого, что было настолько естественно еще лет 20 назад, что мы поначалу даже не заметили его отсутствия. Тайна, смелость, погоня, победа, риск, смех – сможем ли мы без этого в жизни, а не только на телеэкране?

Может ли быть основой жизни то, чему возраст всего два-три поколения? Человечеству-то лет существенно больше. Мы жили долго и успешно, мы строили города и страны, рожали новых и новых людей, пели, писали и рисовали, путешествовали, зарабатывали, ели и пили – в течение многих и многих сотен поколений. И движущей силой всей этой бесконечной человеческой истории было совсем другое, совсем другое.

И когда я осознал, что именно это другое – вот тут-то я и остановился в своих записях, и несколько лет пытался найти другой ответ. Хотя бы для себя лично, хотя бы для своей собственной жизни.

В предыдущих главах я вкратце обрисовал свою гипотезу с психологической, социальной и эзотерической точки зрения. Мое основное утверждение состоит в том, что наша жизнь – игра, где основную роль играет борьба; наш мир – сцена для этой игры, созданная посреди трансцендентного «духовного» пространства; в этом «духовном» пространстве живут и действуют истинные участники игры – вечные многомерные сознания; мы, люди – эти самые сознания, частично воплощенные на трехмерной сцене.