– Хорошо, – прятала улыбку, стараясь не выдавать своего странного воодушевления.

– Мы с тобой давно не разговаривали, – Доний жестом попросил разрешения закурить. Мне все равно было, потому лишь плечами подёргала. – Мне иногда кажется, что ты специально убегаешь. Я тебя обидел?

– А мы с тобой никогда не разговаривали, – отвернулась от него, чтобы прекратить это жалкое любование другом. Боже… Какого чёрта я оказалась с ним в одной машине? Уж лучше пешком брести по трассе, чем в замкнутом салоне, где всё пахло его чарующим ароматом.

– Да, и это странно, – он откинулся в кресле, медленно курил, постоянно бросал в мою сторону загадочные взгляды, а я улыбалась, наблюдая за ним теперь в отражении тонированного стекла. – Тогда поговорим сейчас. Ты замужем?

– Доний, ты сначала прилюдно облапал женщину на свадьбе друзей, а потом спрашиваешь, не прилетит ли тебе от ревнивого мужа?

– А ты вечно отшучиваешься, Сквознячок.

– А ты вечно говоришь глупости.

– Так что? Замужем? – Лева вдруг дернул меня за правую руку, на безымянном пальце которой было простое серебряное кольцо, подаренное бабушкой.

– Нет.

– Почему?

– Думала, Королёвой стану когда-нибудь, а не вышло…

– Только не говори, что ты втрескалась в своего босса! Не огорчай меня шаблонностью. Это так банально, – Лёва как-то зло усмехнулся и сам, поняв, что реакция вышла слишком яркой, отвернулся. – Или ты в него ещё со школы влюблена?

– Доний…Доний… – алкоголь делал свое дело, я ощущала внутри какую-то бурлящую смелость и непреодолимое желание высказать ему всё, что о нём думаю. – Ты упустил своё счастье ещё на школьной дискотеке, где прилюдно предпочел мне Светку Лазаревскую.

– Кого? – Лёва нахмурился, будто рылся в библиотеке своей памяти, но там уж давно все пылью поросло, потому что картотека его пассий за эти годы стала больше, чем архив НКВД. – Она хоть красивая была?

– А это уже неважно, – мы как раз подъехали к моему подъезду, поэтому я с облегчением надела босоножки и хотела забрать с заднего сиденья сумку, когда буквально впечаталась в его губы… Сухая теплая мужская ладонь легла на лицо, он большим пальцем обласкал кожу, прижавшись губами. Не шевелился, не пытался углубить поцелуй, просто так и сидел, закрыв глаза.

Внезапные картинки закружилась в моем мозгу, а по телу заструился ручеёк раскаленной лавы. Щеки вспыхнули, сердце заколотилось, а уже знакомое бесконтрольное бурление стало биться внизу живота электрическими разрядами. Внутри будто пазл складывался из ощущений, что током пробивали меня и вчера, и сейчас. Я, как оголённый провод, телепалась в луже, отчаянно прося помощи или просто глоток свежего воздуха, чтобы мозг включить, потому что пробки мои явно повыбивало. Меня будто перезагрузило, и вспышки воспоминаний стали метаться в мозгу бестолковыми обрывками комикса.

– Сука! – зашипела я, вспоминая и те постыдные конкурсы на сцене клуба, и его наглую моську, высунувшуюся из моего платья, и горячие губы, что, не стесняясь невольных зрителей, истязали грудь! Недолго думая, я вновь саданула его по щеке и выскочила из машины.

Слезы ручьем побежали из глаз то ли от обиды, то ли от ощущения несправедливости. Подъездная дверь открылась, выпуская соседа со сворой собак на поводке, а я и рада была, желая скрыться из виду как можно скорее. Вбежала по лестнице, кинулась к родной двери и только тогда осознала, что сумку оставила на «месте преступления».

Обида, боль, разочарование и жалость к самой себе захлестнули меня волной, я скатилась по холодной стене прямо на пол, заочно извиняясь перед дорогим костюмом. Зарыдала от бессилия. Меня будто в ловушку поймали, подразнивая ароматным кусочком сыра. Рыдала, как ненормальная, решительно не желая возвращаться к нему.