Он был красив.

Нет. Не так. Он был обжигающе красив.

Я словно смотрела на идеальную мужскую скульптуру, отлитую из золота.

Высокие скулы, немного впалые щёки, чёткий овал лица и мужественная челюсть. Красивые брови и пушистые ресницы, неожиданно тёмные, как и его брови.

Он высокий и широкоплечий. Идеально сложен.

Он двигался, как огромный вальяжный тигр.

С изяществом хищника он уселся в кресло. Под дорогим костюмом бежевого цвета угадывались идеальные мускулы.

Мужчина спокойно сел в кресло, расстегнул пиджак и откинул его полы в стороны. Поправил волнистые пряди левой рукой.

Внезапно у меня во рту стало сухо. Каждое его движение завораживало. Я смотрела на его длинные, красивые пальцы, почему-то зная, что они могут быть сильными и безжалостными. Жар полыхнул по моим щекам.

А потом мужчина посмотрел прямо мне в глаза.

У него даже глаза были цвета золотистого янтаря.

Его взгляд я запомню навсегда.

Острый, беспощадный, контролирующий всё вокруг.

В его глаза невозможно было долго смотреть. Мужчина – красив, но его красота смертельно опасна.

Даже на расстоянии я почувствовала властность и мощную энергетику этого человека.

– Где твои манеры, Моника? – произнёс он скучающим тоном.

Его сильный, звучный баритон отозвался дрожью в каждой клеточке моего тела.

– Произошло недоразумение…

Мужчина расхохотался. Громко и звонко.

– Представь себе, я знаю. Всего лишь недоразумение… Из моего сейфа пропало два миллиона долларов. Недоразумение. Только и всего. Пустяк.

– Вы меня не так поняли, мистер…

Мужчина улыбнулся:

– Прекрасно играешь, Моника. Лучше, чем всегда. Или я просто забыл, какая ты искусная лгунья? Три месяца – не маленький срок… Но я верил, что однажды ты появишься. Едва ты появилась у клуба, как у всех моих псов уже стояли уши торчком…

Мужчина подошёл ко мне, наклонился, глядя прямо в глаза.

– Все ждали отмашки, чтобы схватить тебя и растерзать.

Я вздрогнула. По щеке покатилась слеза.

Мужчина удивлённо замер.

– Впервые вижу, что шлюха Моника плачет…

Мужчина приблизил своё лицо и лизнул мою щеку. Он снял языком слезинку и прочертил влажную дорожку.

Странно, но мне не было противно. Наоборот. Что-то странно прихватило в груди и стало трудно дышать.

– Слёзы лгуньи и шлюхи по вкусу неотличимы от слёз обычных женщин… Жаль.

Мужчина отошёл в сторону и взял стул, сев прямо передо мной. Я была связана и едва могла пошевелиться.

– Где мои деньги, Моника? – спросил мужчина, сжимая мои колени пальцами.

– Я не знаю, о чём вы говорите! Я даже не знаю, как вас зовут! – зарыдала я.

– Могу напомнить. Фрэнк Голдман. Деньги, Моника… Мне нужны деньги, которые ты у меня украла.

– Это не я, мистер Голдман! – я посмотрела ему прямо в глаза. – Это была не я! Вы приняли меня за мою сестру! Я – сестра-близнец Моники… Вы перепутали меня с ней… Это ошибка!

Фрэнк зажал между пальцев мой подбородок.

– Где мои деньги?

– Я не знаю! Я – Николь!..

Фрэнк усмехнулся.

– Актриса! Хочешь поиграть сегодня в Николь? Давай будем играть в Николь. Я давно не играл. Я соскучился по играм. Сейчас будет гораздо интереснее играть, потому что я могу не останавливаться…

– Я – Николь! Это легко проверить! – попробовала я убедить этого бездушного, красивого монстра.

– В твоём рюкзаке не нашли ничего… Ни денег, ни документов, ни даже телефона!

– У меня их украли. Я приехала сюда только сегодня. Я хотела найти свою сестру, Монику. Она пропала. Пожалуйста, мистер Голдман, отпустите меня! – заплакала я.

– Не хочешь признаваться? – расстроено произнёс мужчина. – Думаешь, твои слёзы тронут меня? Мне нужны мои деньги!

– Я не брала ваши деньги… – прошептала я, начав икать от судорожных рыданий.