Утром его вызвали к Координатору. Наступил последний день его испытательного срока. И уже через сутки он оказался в зоне боевых действий, ее сокращенно называли «ЗБД».

В бункере, куда привел его дежурный из штаба, находились человек десять военных спецов, сидящих за дощатым столом и уже изрядно, как ему показалось, разгоряченных нулевым тоником. Они угрюмо, ритмично постукивали железными кружками по столу и хриплыми голосами орали песню:

Дежурный нашел дневального, нечесаного и помятого спеца с заспанным лицом:

– Вот вам инструктор-стажер, подберите ему место.

– Что ж, местов полно, да два вчерась освободилась. Вчера двух братанов того, «чик-чик», – и он указал на две пустые дощатые койки, – занимайте любую, – пробубнил дневальный.

Он осмотрелся, глаза привыкли к тусклому свету и, как учил его Координатор, поприветствовал присутствующих:

– Слава «ОПРАВУ», – и махнул правой рукой с открытой ладонью.

Орущие песню на несколько секунд прервали свое занятие и, гыкнув, ответили ему на приветствие:

– Служу «ОПРАВУ».

Дежурный спросил у дневального:

– А как у вас тут сегодня?

Дневальный поскрябал ладонью небритую щеку и, кашлянув, пробормотал:

– Сегодня, кажись, этих «чик-чик» буде много. Капрал убег оформлять. Эти гады «черняки» закидали ночью «крокодилов» тьму, вот и будет тыгда много.

За столом продолжили песню:

Часть поющих, подустав, опустили головы на стол – песня прервалась. Оставшиеся нечеткими взглядами осматривали его:

– А, на новенького, стажер, значит, располагайся салага, отдыхай покуда, – заплетающимися языками они прохрипели и снова продолжали пение:

Дневальный где-то из темного угла достал старый матрац и подушку, кинув их на койку, грустно произнес:

– Устали братки, вот и отдыхають, поють.

Бетонный бункер был мрачен, сырость и плесень облепили все его стены. В углах грудой валялось оружие разных типов. Пахло потом, чем-то кислым, туалетом, и к этому «букету» добавлялся плотный запах «нулевки». Координатор на последнем собеседовании подробно дал ему все необходимые инструкции и наставления. Его последние слова ему запомнились особенно: «Там будет не просто, очень не просто, и опасно. Попытайтесь вжиться в новые условия. Но без этого, без того, что наши старики называли "понюхать пороху", дальнейшего продвижения у вас не будет».

Координатор довольно долго теоретизировал о свободе, но это он не очень запомнил – эйфория перемен его отвлекала.

И вот он здесь: «Надо быть внимательным, осторожным, все замечать, ничему не удивляться и главное приспосабливаться. Тем более, что торчать ему здесь придется не так долго, всего три месяца.

Душная и влажная атмосфера бункера, однотонный шум вентилятора усилил его сонливость и усталость с дороги. Долгий перелет сначала самолетом, потом «вертушкой» утомил его, да и горная дорога на вездеходе по тридцати с лишним градусной жаре не прибавила бодрости и сил. А в бункере было хотя бы не так жарко. Он лег, не раздеваясь, на койку и стал вспоминать и размышлять над словами координатора: