В мой домик щитовой заглядывало море,
В кладовую, в комод,
В прихожую, где шкаф с таблетками от моли,
Где лыжи, огород.
И, лежа на тахте ребенком-переростком,
В пол-уха слушал я,
Как топала волна вверх по скрипучим доскам,
Как старая жена.
И песня ямщика, не близкая подмога,
Звенела как могла,
И бездна на меня густой сиренью бога
Глазела из окна.
И уходил волчок, и ножик перочинный
Терялся в тихий час.
И пустота меня сурово жить учила —
Не рыпаться, молчать.
Ночь напролет лежать, с постели жаркой крошки
Стряхнув. И ждать, когда
Сквозь шорох взвизгнет вдруг, с заезженной дорожки
Всю пыль собрав, игла.
Первый снег
Прогремел поздней осени выстрел,
Вышел лес из воды без листвы.
У ручья, не наполнив канистру,
Я, как куст без движенья, застыл.
Съехал розовый дом за ограду,
Глины масляный срез заалел,
Чтоб сойтись в перспективе обратной,
Как в воронке, в моей голове.
Чтоб открыл я, все пестрые части
В день единый осенний собрав,
Не в свободе, не в праздности счастье. —
Сыпет крохами счастья зима.
Хватит света теперь за глаза мне. —
Склон пылает, и поле горит.
Бог придет к человеку внезапно
И ни в чем его не укорит.
Четвертая смена
Ворота в лагерь с белым аистом,
Дорога пыльная, сады.
Забыл, как местность называется,
И день, и год какой забыл.
Как лес потрескивал, попискивал,
Динамик пел наоборот.
На стенде кольца олимпийские,
Восьмидесятый, значит, год.
Мы долго, значит, не расстанемся,
Расплачемся, костер сложив.
Под вечер дискотека с танцами,
Обида, значит, на всю жизнь.
За что? Зарядка, суп фасолевый.
Висишь, как плеть, на турнике.
За то, что все равно особенный,
Так и не понятый никем.
Кардиология
Палата с неработающим теликом.
В саду шуршит опилками магнит.
А в темноте с зелеными оттенками
Твое молчанья золото горит.
Страдает бабка злая в рыбьем тереме,
Сжимает крепко выданный обол.
На пустыре, где клумба в запустении,
Играет кто-то с внуками в футбол.
Мне подтянул суровый деда помочи,
Под подбородком шапку завязал,
И сунул пирожок с начинкой облачной,
Чтоб на морозе я не замерзал.
И я потопал на уроки пения,
Труда, осуществления надежд.
И я прошел падение империи,
И повторил родительный падеж.
Уверенно один с портфелем кожаным
Шел по воде, не видел берегов.
И только останавливался может быть
Конец ознакомительного фрагмента.
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу