Фридрих Август построил нас прямо посреди поля, остановив для этого наше продвижение к Варшаве.

– Что, австрийцам уже не нужна наша помощь? – обратился ко мне унтер Кёллер.

Я не отвечал. Где-то сзади, на расстоянии не более одного перехода находились англичане. Еще немного, и они нас нагонят. Неужели, мы наконец-то решились биться с ними, вместо того, чтобы уходить в Польшу?

Нетерпение в рядах нарастало.

А может мы направимся на освобождение Лейпцига? Выгнать оттуда шведов достаточно просто. Согласно имеющимся сведениям, их там не так уж и много. Непроизвольно я опустил руку на эфес Грама. Видимо, еще предстоят сражения? Такие мысли заполнили голову.

Оставалось только ждать, что нам скажет Его Величество.

– Кампания окончена, – пронеслось над войсками.

Как окончена? А Лейпциг, Франкфурт? Я покрутил головой, всюду встречая недоуменные взгляды соратников.

Остались многочисленные вопросы.

Зачем мы проливали кровь в битве за никому не нужный Берлин, который все равно пришлось оставить?

Для чего мы оставили без прикрытия наши города, позволив неприятелю взять их?

Будущее покажет.

– Что ты все время пишешь? – неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть.

Я отложил перо и оглянулся.

Широко ухмыляясь, передо мной стоял мой друг Петернель. Пришлось протянуть ему свои записи. Конечно, в них нет ничего особенного. Многие офицеры нашей армии вели дневники. Не знаю, что они там писали, но я по мере возможности старался как можно подробнее осветить нашу такую неоднозначную кампанию, в которой нами показано наиболее доблести, но оказавшейся абсолютно бесполезной.

– Неплохо, – проворчал Петернель, возвращая листки, – а знаешь что, сделай мне копию этих записок. Я хоть домашним покажу, где и как мы воевали…

***

Больше в записках ничего не было. Я осторожно сложил прочитанные листки ровной стопкой, собираясь показать текст остальным игрокам…

Сразу после окончательной расшифровки текста записок, я осторожно спрятал миниатюрный клочок бумаги в коробку, где и хранились солдатики Саксонского легкоконного полка Клеменса, в котором как раз сражался бравый капитан, автор найденных записок.

Лева Ивановских старательно перелистал записи. Лениво отложил их в сторону.

– И что? – равнодушно проговорил он, – Стараешься добавить историчности в наши боевые действия?

Я промолчал, собирая листки в ровную стопку. Записки Вальтера Риттера спрятались в компьютерной сумке.

– Может определим границы образовавшихся государств? – предложил Лева и тут же расстелил на столе карту предыдущей кампании.

– Что тут определять, – не согласился я, – прошу заметить, что в большинстве кампаний границы государств не особо и изменялись.

– Изменялись! – возражал Лева.

– Ну и что?

– А тогда, объясни, – упорствовал собеседник, – в чем, по-твоему, должна заключаться цель нашей войны?

– Я согласен, что главное – это захват территорий. Но смотри сам. Во всех сражениях, что я провел в прошедшей кампании, я одержал победу. Так что тут изменять? Получилось, что я завоевал все.

– Ты оставил Берлин, – тыкал в карту Лева.– И я вновь его занял…

– Я торопился на помощь полякам Михаила.

Третий участник игровой войны, Михаил, не обращая ни малейшего внимания на наши переговоры, подчеркивал что-то в своих распечатанных страницах.

Наконец, он поднял голову и взглянул на приятелей.

– Посмотрите лучше, – произнес он торжественно, – я внес некоторые изменения в правила.

– Ну-ка, ну-ка, – тут же заинтересовался Лева, напрочь забывший о только что прочитанном тексте записок Риттера.

Он уселся возле стола и принялся внимательно изучать написанное Михаилом. Пальцы его ухватили карандаш. Лева принялся вносить пометки в представленные Михаилом правила.