– Так. В идеале нам не нужно больше трупов! – возмутился Гуров, и Даша смущенно развела руками.

– Очень интересная загадка. И вам, похоже, нужно найти гениального химика.

– Или того, на кого работает гениальный химик, – вздохнул Лев, заезжая на территорию госпиталя. Даша стартовала из машины еще до того, как он успел припарковаться.

– А как вы отпустили Льва Рассолкина?

– Под расписку и заверение того, что он постоянно будет находиться под контролем своего лечащего врача. Ну, вы же понимаете, что такого человека удержать сложно, тем более что он сам своего рода врач.

– Психиатр.

– Но образование базовое медицинское, и очень хорошее, – отбил подачу главврач. Они дошли до реанимации, где лежала неожиданно притихшая Жанна.

– Вы точно проверили, что она ничего не принимала?

– Никаких лекарств, – покачал головой главврач.

– Да я не про лекарства, – вздохнул полковник. – А где ее подруга? Инесса. Ей не стало хуже?

– Нет, она в палате.

Инесса в самом деле была в палате. И, судя по амбре, ей было не хуже, а гораздо лучше. Пока она совсем не расквасилась от количества принятого алкоголя, Гуров провел краткий допрос и вернулся в реанимацию, где его ждали Дарья и главврач.

– Так, коллеги. Заговор раскрыт. Жанне стало хуже, потому что она приняла большую дозу плохого алкоголя. Ищите, кто тут у вас продает дешевое пойло. – Гуров показал конфискованную в ходе допроса бутылку коньяка «Армейский» такого ярко-оранжевого цвета, что сомневаться в его контрафактности не приходилось.

Главврач тихо выругался.

– Я думаю, что Рассолкин потому и покинул больницу на своих двоих, а не оказался тут, потому что не мешает лекарства со спиртным.

– Но дело не в том, что она отравилась спиртным.

– Да, я понял. Но могло такое… пойло повлиять?

– Если находящийся в ее организме яд до сих пор не вывелся, то он мог, смешавшись с алкоголем, уложить ее сюда.

– Инесса божится, что она не пила воду в дороге. И вообще в тот день кроме кефира ничего не пила.

Гуров показал на Инессу, которая каким-то образом смогла доползти до реанимации и теперь толкала дверь, потому что ее не пускали внутрь, а там же «лежит ее лучшая и единственная подруга».

Пьяных женщин Гуров не любил.

– Вы сбежали из больницы? – поинтересовался он на обратной дороге у психиатра, пока Дарья изучала весь собранный в анализах материал.

Рассолкин на том конце провода улыбнулся:

– Я решил провести собственное расследование. Вы же помните пари? Вот, а в больнице я был сильно ограничен во времени и средствах. Кстати, мой друг, Артем, мне поможет.

– Не скажу, что меня сильно радует участие еще одного постороннего лица в расследовании, – сказал Гуров, добавив металла в голос.

– Клянусь, он не будет мешать или путаться под ногами. В данном случае он будет моими ногами, – ответил Рассолкин.

Он общался весело и непринужденно, шутил, но все же Гурова не покидало странное ощущение.

Как будто Льву Рассолкину, по-настоящему медийной личности, нечего терять. И именно поэтому он вел себя настолько легко и непринужденно. Полковнику приходилось встречать по долгу службы разных людей. И именно так вели себя те, для кого завтра может и не наступить.

И снова Гуров поставил себе еще одну заметку в памяти, чтобы не забыть и проверить медицинскую карту Рассолкина. Врачебная тайна это одно, но когда идет расследование, лучше, чтобы все данные были перед глазами.

– С кого из жертв начнем? – спросил Крячко, входя в кабинет с очередным ворохом бумаг. Техники постарались и распечатали максимально подробно все, что могли отследить, даже последние записи на социальных страничках жертв.