– Мэгги… у нее… Это насчет ребенка.

Я не знал как объяснить, что произошло, но Эди меня прекрасно поняла.

– Иди к ней, Фрэнк. Я сейчас буду. Оставь входную дверь открытой.

Когда Эди приехала, я сидел на краю дивана и осторожно гладил тебя по голове. В твоих волосах засохла кровь, и они стали темными и жесткими. Не тратя времени даром, Эди улеглась рядом с тобой, прижала к себе, а я… я почувствовал себя лишним. Пробормотав, что хочу прибраться в ванной, я вышел. До сих пор не знаю, должен ли был я сделать то же, что сделала Эди? Неужели и здесь я тебя подвел? Если так, прости меня, Мегс. Мне очень жаль, что я оказался таким тупым.

Я сидел на краю ванны, нехотя отскребая красно-коричневые следы на бортиках, когда в дверь заглянула Эди.

– Мэгги нужно отвезти в родильное отделение. Как раз сегодня там дежурит одна моя подруга, так что ее примут вне очереди. Сейчас Мэгги оденется, и я отвезу вас обоих в больницу.

Она сказала «вас обоих», но я по-прежнему не представляю, почему Эди решила захватить и меня – из вежливости или из жалости. Последнее, пожалуй, будет вернее. В конце концов то, что случилось, было и моим несчастьем.

Я хорошо понимаю, какой му́кой для тебя было оказаться там, куда ты должна была попасть только через несколько месяцев. Я понимаю, что́ ты испытывала, когда смотрела на молодых матерей, которых везли в колесных креслах к машинам, и какие чувства будили в тебе их ввалившиеся от усталости, но лучащиеся счастьем глаза. К счастью, твои силы тоже были не безграничны, так что в конце концов ты опустила голову и уставилась на свои туфли, но я все равно видел, что каждый раз, когда до тебя доносился крик очередного новорожденного младенца, ты морщишься как от удара.

На осмотр ты отправилась одна. Мы с Эди ждали в коридоре, а между нами стояло пустое пластиковое кресло, где только что сидела ты.

– Ты ее не бросишь, Фрэнк? – внезапно спросила Эди.

– Разумеется, нет.

– Но ваша свадьба…

– Я по-прежнему хочу на ней жениться.

– Я имела в виду, что… Сейчас, наверное, для этого не самое подходящее время. Когда вы должны были зарегистрироваться? Дней через десять, насколько я помню?..

Я кивнул.

– Я готов ждать сколько потребуется.

Эди вздохнула.

– Хороший ты человек, Фрэнк. И Мегс это знает.

Мне очень хотелось, чтобы это было правдой. Я не мог потерять еще и тебя.

Когда ты вышла из кабинета, на мгновение мне показалось, что ты как-то съежилась и стала меньше ростом. Твоя куртка была надета как попало, задорные ямочки на щеках стали глубже и напоминали провалы. Выглянувшая в коридор женщина-врач окинула нас взглядом и жестом пригласила в кабинет Эди, но я не чувствовал себя оскорбленным. Мне хотелось только одного – быть с тобой, и я, обняв за плечи, медленно повел тебя обратно к машине.

Я заметил, что ты плачешь, только когда мы выходили на стоянку. Там ты неожиданно вывернулась из моих рук и согнулась чуть ли не пополам. Плечи твои тряслись.

Нас снова было двое. По-прежнему двое.

Я ничего тебе не сказал ни тогда, ни в последующие дни. Не потому, что не хотел. Просто я очень боялся сделать ситуацию еще хуже. Я всегда этого боялся, боялся что-нибудь испортить. Это очень сильный страх, Мегс. Он парализует не только твое тело, но и твои мысли, и ты не можешь ничего сказать или сделать. Не можешь принять решение. Как бы я повел себя, если бы можно было вернуться в те дни? Думаю, как-нибудь иначе, но тогда… Я очень многое хотел сказать тебе, Мэгги – должен был сказать. «В этом нет твоей вины, Мэгги», – вот с чего мне следовало начать.

Худшее начало совместной жизни трудно было и представить. По правде говоря, одно время я даже боялся, что на этом она и закончится. После того как мы вернулись в нашу квартиру, ты два дня не вставала с постели и не произносила ни слова. Я приносил тебе горячий чай и спустя час выливал его, нетронутый и уже остывший, в кухонную раковину. Ты даже ни разу не притворилась, будто отщипнула кусочек поджаренного хлеба, который я почти научился готовить. Разрываясь между свирепым желанием быть рядом с тобой и не менее сильным желанием дать тебе возможность побыть одной, я пытался быть хоть чем-то полезным. Я распаковывал оставшиеся вещи и ставил тарелки, сковородки, кастрюли и чашки в кухонные шкафчики и на полки буфета, пытаясь придать нашей квартире более обжитой, уютный вид, но еще важнее для меня было хоть чем-то заполнить пустоту, которая терзала нас обоих.