– Умоляю, ни с кем не разговаривай!

– Почему?

Карл запнулся. Сказать, что она невозможная болтушка, у него язык не поворачивался. И поэтому он придумал другую причину:

– Я за тебя переживаю. Нельзя разговаривать с незнакомцами.

– Как это мило, Карл! – воскликнула Дженни, а Карл тихо чертыхнулся. – Не волнуйся, я с ними и так не разговариваю, вот, допустим, столкнувшись с тобой на улице, я бы поздоровалась, но встретившись с Элизабет, я бы с ней не заговорила, хотя сейчас – уже заговорила бы, раз ты нас познакомил, конечно, она милая девушка, но была бы незнакомкой – я бы молчала, а теперь я ее знаю и могу разговаривать с ней, но если посмотреть на это с другой стороны, ты можешь познакомить меня со всеми на свете, хотя такого не может быть, но это не значит, что все не могут быть преступниками…

– Дженни! – не выдержал Карл. – Иди за Дэвидом и Томом.

– Ах, да! Совсем забылась! Ты меня заболтал! Вот чем ты мне всегда нравился, так тем, что с тобой есть о чем поговорить, все, ухожу, но скоро встретимся!

Она ушла. Я посмотрела на Карла: он улыбался Дженни вслед. Потом перевел взгляд на меня и спросил:

– Ну разве она не прелесть?

Конечно, многим покажется, что такой человек, как Дженни, должен всех раздражать, но это не так. В ней есть что-то очень привлекательное. Может, сыграла роль моя любовь к детям: Дженни, несмотря на возраст, была совсем как ребенок.

– Да, она милая. Но если вся твоя компания…

– Нет-нет, ты не представляешь, насколько мы разные.

Карл махнул рукой, предлагая выйти на тропинку.

– Теперь ты меня пугаешь. Это что, секта или тайный кружок?

Карл ухмыльнулся и подал мне руку, помогая переступить лужу. Его забота так мила. За мной никто раньше не ухаживал. Помочь девушке переступить лужу – так просто, но Карл делал это особо нежно и в свое удовольствие. Ему нравилось быть деликатным и внимательным. Не могу скрыть, что Карл со многими девушками был заботлив: миссис Норрис прекрасная мать и правильно воспитала сына. Но возможно, мне просто хотелось, чтобы ко мне Карл относился с особым вниманием. А может, так оно и было.

– Нет, – ответил он. – Просто как братья. Мы невероятно разные, может, именно поэтому сдружились.

– Тогда расскажи мне вкратце о характере каждого. Какие они, твои друзья?

– Ну, про Тома, нашего поэта, ты уже слышала. Есть Дэвид – гений, мудрец и бунтарь. Есть Пэт – веселая девчонка. Есть Дженни… тут все понятно. Есть Карл – безумно красивый и неподражаемый джентльмен!

– Никогда не думала, что «безумно красивый» – это характер.

Карл притворился, что смеется:

– Молодец, все же задела! А если серьезно, то он наглый нахал, к тому же урод.

– Нет, – отрезала я. – Это преувеличение!

Беседуя, мы перешли на другую сторону парка, более безлюдную. Спустились к красивому озеру. На горизонте виднелись небольшие холмы, над которыми клубились облака. По берегам росли плакучие ивы и дубы. Они создавали предлесок, который незаметно переходил в густой лес.

Вскоре мы подошли к дереву. В него, видимо, попадала молния: ствол надломился и наклонился к озеру, на месте надлома древесина обуглилась.

Карл уселся на дерево, как на собственный диван. А я не могла найти слов. С восхищением смотрела вокруг. Наверное, именно в таких местах писатели и черпают вдохновение, но сказать ничего не могут и поэтому излагают свои чувства на бумаге.

Ничто не нарушало гладь озера. Трудно поверить, что это вода. Я подошла поближе потрогать ее. Вода оказалась холодной, обожгла руки. Я сидела на корточках, вглядываясь в прозрачную воду и смотря на свое отражение. Подняв глаза, я увидела одну из самых прекрасных, пусть низких, но все же гор. Зелень, осыпавшая ее, была синеватой, видимо, из-за солнца.