«Нет! – кричал ребенок внутри меня. – Немедленно! Сейчас же!»

– Да, – кивнула я, напоминая себе о послушании, – можно и после.

Сейчас! До того, как он огласит решение рода. Он должен знать, не оно заставило меня задуматься и понять самое главное.

– Потерпи. – Манори погладила меня по руке, успокаивая.

Я вымученно улыбнулась в ответ.

– Спрячь, – Драконица указала на платок, который я все еще сжимала в кулаке. – Ему лишние неприятности ни к чему.

Даже так? Драконица заботится об этом проходимце? Чуть было не вспылила, да вовремя вспомнила, как Бес кормил меня с ложечки, и сунула злополучный платок в карман. Слишком устала, чтобы размышлять об этом. Слишком расстроена. И все же…

– Его правда будут бить? Из-за меня?

Манори закатила глаза, как будто я сказала очередную глупость. От объяснений ее избавили вернувшиеся Старейшины.

Тетушка Ренни меня не разочаровала. Старшая сестра мамы Али всегда напоминала ворону. Сухонькая, поджарая, с плотно прижатыми к спине крыльями, она и сейчас каркала, старательно вытягивая шею.

– Я всегда говорила Альке! Добром не кончится! – Не оборачиваясь, она тыкала в мою сторону пальцем. – Неблагодарная человечка! Только неприятности! Алькин муж притащил в дом этого червяка. Фу!

Я внимательно разглядывала стену напротив. Лишь бы не смотреть на тетушку! Лойи всемогущий, почему она пришла? Зачем? Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Не сорваться. Не нагрубить. Терпеть.

Совсем маленькой я тряслась от страха при виде тети. Ее ненависть, настоящая и бурлящая, внушала мне животный ужас. Тетушка Ренни не любила никого, кроме дочери Лии. Желчь и яд изливались на любого, просто самой удобной мишенью в семье была «человечка». А позже я научилась дерзить в ответ. Потом раскаивалась в несдержанности, потому что мама Аля плакала. И все равно я мечтала, что когда-нибудь тетушка захлебнется собственным ядом.

Формально тетушка Ренни не должна свидетельствовать. Она и ее дочь Лия принадлежали к роду Зеленой Бирюзы, и интересы их семьи не пострадали. Наверняка тетя сама решила выступить. Ведь никакой надежды на то, что род Сиреневого Аметрина расскажет всю правду о «коварном чудовище», у нее не было.

– Алька ее приняла. Растила как собственное дитя. Заботилась, ночей не спала. Воспитывала. Кормила. Одевала. Все лапы иголками исколола. И чем человечка отплатила? О моя добрая и отзывчивая сестренка!

Я удивленно уставилась на драконицу, размахивающую лапами, как крыльями. И невольно расплылась в улыбке, когда поняла, что не ослышалась.

– Позволь поинтересоваться, чему ты так радуешься?

Вопрос Вишневого Граната адресован мне. Я не стыдилась своего чувства, но сказать правду при тетушке Ренни? Она меня живьем сожрет!

– Твоя радость неуместна, поэтому тебе придется дать объяснения, – вмешался Васильковый Сапфир.

Ничего она мне не сделает. Это все глупые детские страхи.

– Прошу прощения, – ответила я, вставая. – Мне радостно за маму… за госпожу Алинари. Сколько себя помню, она никогда доброго слова не слышала от старшей сестры, только упреки. А сейчас госпожа Реннари ее хвалит. Мне приятно это слышать.

Тетушка Ренни быстро обернулась, смерила меня изумленным взглядом и фыркнула. Старейшины жестом велели мне сесть.

– Итак, госпожа Реннари, вы закончили? Хотите высказать свое пожелание от имени вашего рода?

– Да. Нет, – лаконично отозвалась тетя и сконфуженно замолчала.

– Да или нет?

– Я хочу, чтобы человечку наказали. Но смерти я ей не желаю. Любой матери тяжело пережить смерть своего ребенка, а Аля считает Джейн своим ребенком. Она не выдержит…

– Спасибо, ваше мнение услышано.