– По мне – так они достаточно мертвы, – сказал Одноглазый. – Я видел уйму тел. А вон, сам посмотри, их могилы отмечены.

– Это еще не значит, что в могилах кто-либо есть. Ворон дважды умирал на наших глазах. А чуть отвернешься – живехонек. Живее некуда.

– Если пожелаешь, Костоправ, – сказала Госпожа, – я разрешаю тебе выкопать их и убедиться.

Судя по выражению в глазах, это она меня мягко пожурила. А может, даже поддразнила.

– Ладно. Как-нибудь, от нечего делать…

– Кхгм! – кашлянул Мурген. – Ребята, вы о чем-нибудь другом не могли бы?

Зря он это сказал. Масло заржал. Ведьмак забубнил что-то себе под нос. Масло в тон ему запел:

Гоблин с Одноглазым подхватили. Тогда Мурген пригрозил догнать всех и посадить на кол.

Мы старались отвлечь друг друга от мыслей о сгущающейся впереди тьме.

Одноглазый оборвал песню:

– Нет, Костоправ, ни один из Взятых не смог бы так тихо лежать столько лет. Если бы кто из них выжил, тут бы такие фейерверки пошли… Уж мы-то с Гоблином всяко бы что-то услышали.

– Пожалуй, ты прав.

Однако он меня не убедил. Возможно, какая-то часть меня просто не желала, чтобы все Взятые совсем кончились.

Мы подъехали к наклонной дорожке, ведущей к воротам в Башню. Тут Башня впервые подала признаки жизни. В верхних бойницах показались люди, разряженные, точно павлины. Несколько человек вышли к воротам, суетливо организовывая церемонию встречи хозяйки. Завидев их одеяния, Одноглазый насмешливо заулюлюкал.

В прошлый раз, пожалуй, не посмел бы.

Я наклонился к его уху:

– Ты потише. Униформу для своих людей она сама придумала.

Теперь оставалось всею душой надеяться, что они вышли лишь встречать Госпожу и не замышляют ничего дурного.

Это зависит от того, какие новости они получили с севера. Порой злые слухи летят быстрее ветра.

– Наглость и только наглость, – сказал я. – Ничего не бойтесь, держитесь высокомерно. Не давайте им опомниться. – Взглянув в темноту за воротами, я повысил голос: – Они знают, что я здесь!

– Это-то меня и пугает, – пропищал Гоблин, разражаясь кудахчущим смехом.

Когда въезжаешь в Башню, она словно поглощает мир. Мурген, не видавший ее прежде, озирался по сторонам, разинув рот в благоговейном страхе. Масло с Ведьмаком изо всех сил делали вид, что эта груда камня их ничуть не впечатляет. Гоблин с Одноглазым были слишком заняты, чтобы глазеть вокруг. Ну а Госпожа эту Башню сама же и построила, когда была личностью одновременно гораздо крупнее и гораздо мельче, чем сейчас.

А я полностью сосредоточился на принятии нужного вида. Полковник, возглавляющий группу торжественной церемонии, был мне знаком. Мы уже встречались, когда судьба приводила меня в Башню ранее. Взаимные наши чувства можно было назвать двоякими, в лучшем случае.

Он также узнал меня, чем был очень озадачен. Мы ведь с Госпожой покинули Башню вместе, и тому уже больше года.

– Как поживаете, полковник? – спросил я, изображая на лице широкую, дружелюбную улыбку. – Вот мы и вернулись. С победой.

Он взглянул в сторону Госпожи. Я тоже покосился на нее. Теперь у нее есть возможность…

Она приняла наинадменнейший вид. Я бы поклясться мог, что она и есть дьявол, обитающий в этой Башне. Да ведь так оно и было. Раньше. Такие, как она, не умирают с потерей могущества. Кстати, а была ли потеря?

Похоже, она играла мне на руку. Я глубоко вздохнул и на миг прикрыл глаза, а Башня тем временем приветствовала свою сеньору.

Я доверял ей, но… Как знать? Как залезть в чужую душу? Особенно когда человек теряет всякую надежду…

Все-таки не исключено, что она снова возьмет на себя управление Империей, укрывшись в своей потайной части Башни и предоставив своим людям считать, что она совсем не изменилась. Этому ничто не мешало.