Как проходили похороны, Ада не помнила. Для нее это осталось в памяти как бесконечная череда людей, лиц которых она даже не видела. Девочка не сводила глаз с закрытого гроба. Позже отец говорил, что у Лили так перекосило лицо от инсульта, что было решено не открывать его, чтобы не пошли разного рода кривотолки.

–Моя Лилечка была красавицей, —вздыхал Валерий Панкратович, – да только не довелось нам вместе увидеть, какой выросла наша девочка. Пусть она с небес смотрит и радуется, что Ада стала для меня настоящей помощницей во всем.

Но однажды Аделаида проснулась от того, что у нее возникло странное ощущение, как будто на нее кто-то смотрит. Девушка вскочила с кровати и включила фонарик на телефоне:

–Кто здесь?

Никого не было. Ада даже включила общее освещение в комнате, чтобы убедиться в этом, и снова легла спать. Но сон не шел, несмотря на попытки считать овец, как когда-то учила ее мама.

Аду нельзя было назвать истеричной или склонной к мистике особой. Но после той ночи у нее появилось стойкое ощущение, что в скором времени что-то произойдет. И первое, что случилось, она нашла непонятную медицинскую карту, которую кто-то небрежно засунул в старую коробку, где отец держал документы, которые сам лично пропускал через шредер.

Девушка не понимала, почему ее понесло в ту комнату, расположенную в самом конце коридора, неподалеку от отцовского кабинета. Туда практически никто не заглядывал, кроме владельца особняка.

Иногда Ада сама собирала бумаги, которые считала уже ненужными, и относила в ту дальнюю комнату. И там уже отец распоряжался этим хламом на свое усмотрение.

Собираясь уходить, девушка споткнулась об ножку стола возле полуоткрытого шкафа. И ей на глаза попалась медкарта, внешний вид которой резко контрастировал со всем остальным содержимым.

Карточка была покрыта толстым слоем пыли, и Ада хотела было просто засунуть ее обратно. Но тут ей в глаза бросилось кое-что другое – большая картонная коробка, крышка которой была сдвинута. В Аде проснулось неведомое до того времени любопытство. Она сдвинула коробку с места и открыла крышку… и там же, под толстым слоем пыли, обнаружила кучу старых фотографий. Часть из них была черно-белой, и на них были изображены люди, которых она никогда не видела и не знала. Зато среди цветных фотокарточек нашлось немало знакомых лиц…

–Странно, —подумала Ада, разглядывая изображения. – Если я правильно все понимаю, это же свадебные фотографии родителей. Только почему у мамы такой вид, словно она вот-вот расплачется? Да и папа выглядит совершенно не похожим на счастливого молодожена. Что у них произошло на свадьбе?

Невеста была совершенно молоденькой, с еще по-детски наивными большими глазами, и казалась куклой на фоне новоиспеченного супруга, едва доставая ему до плеч. Валерий Панкратович стоял под руку с женой и сурово поджимал губы. На другом фото он смотрит на Лилю так, что она почти теряет сознание от страха. Увиденное резко контрастировало с тем, что Ада раньше знала про отношения родителей.

Больше всего Аду удивило, что со стороны мамы гостей почти не было. Был один-единственный – такой же рослый, как и ее отец, статный молодой мужчина, который с холодным, непримиримым выражением в глазах смотрел на новобрачных. На другом кадре тот же мужчина чуть ли не со слезами глядел в сторону невесты, и она отвечала ему отсутствующим взглядом.

–Ого…—подумала потрясенная Ада, – такой фотограф на вес золота. Столько всего показал, что сразу возникает куча вопросов… особенно – что здесь вообще происходит? Это свадьба или похороны?

Когда послышался голос отца, громко говорившего с кем-то по телефону, девушка закрыла коробку с фотографиями и вернула на место. Зато медицинскую карту неизвестного непонятно почему спрятала под кардиганом и вышла из комнаты, чтобы подняться к себе и хорошенько все изучить.