– Так же, как и на все предыдущие соревнования, господин. Крадучись. Поэтому меня и не видели.

«Господин» покачал головой. Его невольник опять использовал отвод глаз. За это новоиспеченному военачальнику Антара могло крупно нагореть.

– Не рисковал бы ты попусту, пернатый, – покачал головой демон.

– Хороший совет, – одобрил раб.

– Дарю.

Ангел отвесил любезный поклон, но тут же посерьезнел и перестал паясничать.

– Ты хотел о чем-то попросить?

Демон кивнул, по-прежнему глядя на арену. Он почти физически чувствовал неловкость Кассандры, вынужденной стоять в таком откровенном наряде под сотнями жадных глаз. Увы. Сегодняшнее соревнование требовало минимума одежды, стесняющей движения, и максимума обнаженности, позволяющей видеть кровь. И все же хозяин нииды злился. Ему почему-то не нравилось, что каждый мог без зазрения совести глазеть на ту, которая принадлежит только ему. Убил бы.

– О чем? – снова спросил стоящий рядом собеседник.

Почему она постоянно поправляет одежду?! И что за скотина придумала такие наряды? Два куска шелка и шнуровки. Руки бы повыдергивать…

– Мне нужны браслеты, – спокойно сказал Амон. – Из твоих… фамильных драгоценностей… Моей претендентке, если она пройдет испытание, они будут очень кстати… и прекрасно подойдут для… торжества.

Демон говорил неспешно, тщательно подбирая слова. Со стороны в сказанном не было ничего необычного. Ангелы обладали несметными сокровищами, и их фамильные драгоценности служили предметом зависти. Что с того, что господин приказывает невольнику выпотрошить ларцы с сокровищами?

Лицо Андриэля застыло.

– Господин, умоляю… это фамильная реликвия… Зачем они твоей рабыне? Может, я могу поднести ей что-то другое?

– Можешь и поднести. Но браслеты – в первую очередь. Они будут звенеть, и я всегда смогу узнать, где находится ниида. Она ведь любопытна и часто заходит туда, куда глупым девкам соваться нельзя. Говорят, ее видели возле покоев оракула. Нехорошо, если она смутит его одиночество или услышит непредназначенное для ее ушей.

– Но…

– А за то, что ты со мной споришь, придется отдать еще и кинжал.

Ангел окаменел.

– Мой господин…

– Я знаю, он очень древний и передается из поколения в поколение, и я, поверь, никогда не стал бы его у тебя забирать, но… ты осмеливаешься перечить. Поэтому увы. Он мне тоже нужен.

Хозяин на мгновение перевел взгляд на сломленного невольника и сказал:

– Только так я смогу быть спокоен.

– Хорошо, повелитель, – склонил голову несчастный и спросил: – Что еще я должен сделать?

– Ответь на вопрос. – Амон задумался. – Я ничего не должен знать о Кэсс?

– Мой господин хочет узнать что-то конкретное или речь идет о подозрениях и предчувствиях? – глухо уточнил Риэль.

– Она стала хрупкой, – словно не слыша вопроса, произнес квардинг. – Постоянные синяки, ушибы, которые подолгу не заживают… Понимаешь меня?

– Господин, просто… она живет с демоном. Ее телу сложно перестроиться.

– Ты уверен?

– Да.

– Хорошо. – Предводитель воинства Ада отвернулся и стал слушать глашатая.

Военачальник Антара стоял, прокручивая в голове беседу. Из сказанного он понял все, каждое слово. Кэсс влезла туда, куда нельзя, причем, похоже, в голову оракулу. Поэтому Амон хотел провести над ниидой опасный и страшный обряд, дабы полностью контролировать каждый ее шаг. А еще демон всерьез опасался, что девчонка понесла.

Ангел смотрел в одну точку. Со стороны он выглядел раздавленным. Еще бы – только что лишился двух ценнейших семейных реликвий.

Но вот над Поприщем пронесся гулкий удар медного колокола. Трибуны затихли, и голос глашатая эхом отозвался под прозрачными сводами.