– Но?

– Не поверишь, но я опоздал, хотя не думаю, что, если бы пришёл к Себастьяну Руссо раньше, это что-то изменило. Но мне нравилось винить себя. Он согласился отдать свою единственную внучку замуж за Капо ирландской мафии Патрика Фицжеральда, он был старше ее на 15 лет.

– За брата действующего босса ирландцев сейчас? За брата Киана? Ты сейчас серьезно?

– Да.

– На тот момент, связь с ирландцами ухудшалась и Руссо было необходимо соединить их семьи узами брака.

– Что было дальше?

– Она не хотела. Мы любили друг друга. Она вообще не хотела быть частью всего этого. Она презирала эту жизнь. Она умоляла меня сбежать с ней. Она стояла на коленях…и…

Его голос надламывается…

Я никогда не видел отца таким. Таким поражённым и слабым. Это что-то задело в моём сердце, возможно, потому, что это частично напомнило мне самого себя в этот момент.

– Кровь превыше всего. В ночь перед их свадьбой, она сбежала.

Я не могу промолвить и слова, я в первые слышу историю почти целиком. Отец в действительно мог любить? И он любил…

– Ирландцы сбесились. Отправили отряд солдат сюда в Нью-Йорк, чтобы найти ее и надавить на ее деда. Вышла схватка между сильнейшими семьями. Кровавая бойня. Погибло много ребят. Патрика Фицжеральда убили, как и Себастьяна Руссо. Ну это ты итак прекрасно знаешь.

– Что случилось с Амелией?

– Спустя пару дней, дом, в котором она остановилась, сгорел. Она погибла в пожаре…до сих пор неизвестно, кто был к этому причастен. Ирландцы или солдаты Руссо, в отместку за отказ от свадьбы. Так, семья Руссо прекратила своё существование и разразилась война за трон. Но никто из боссов мафии других кланов так и не смог принять другую кандидатуру, в итоге все разделились на четыре ветви, о которых ты уже сам знаешь. Я был уничтожен, сломлен, разбит. Мне не хотелось жить. Я винил себя. Я был недостоин ее. Она была прекрасна. Самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Самая чистая и невинная душой и телом. Но я не был создан для неё. Я понял это спустя годы. Она не заслуживала такой жизни. Она бы была прекрасной матерью и женой.

Когда отец говорил об этой девушке, я впервые увидел ту сторону человечности, которую не видел никогда, в его глазах стояла боль, даже спустя столько лет.

Он делает шумный вздох и продолжает:

– Мы всегда приносим боль, Дэниел. Если ты действительно любишь ее, эту девушку, у тебя есть шанс отпустить ее. У меня не было такого шанса. Амелия была частью мафии, которой не хотела быть. Твоя девушка, это просто девушка, у которой вся жизнь впереди, у нее есть надежда на светлое будущее. Ты не сможешь ей дать того, чего она, как я думаю, правда заслуживает. Отпусти ее. Пусть живет своей жизнью. Если ты действительно ее любишь.

Я потрясён.

Я сражён.

Я убит.

– Итальянцы воспримут твой отказ как неуважение. Это будет как пощечина им. Мы не можем так рисковать сейчас. Сделай то, что ожидает от тебя твоя семья. Твой клан. От этого зависят жизни твоих солдат, твоих людей. Возможно, даже жизнь твоей драгоценной дочери. Моей внучки. Дай этой девушке возможность жить. Дай возможность хорошей жизни, а не жизни в страдании. Никто не выберет такую жизнь добровольно. Даже во имя любви, поверь мне. Я бы не выбрал. Отпусти ее.

***

После этого разговора, который, к слову, пошел совсем не так, как я ожидал, прихожу в себя уже дома, перед камином. Здесь никого нет. Я проглотил в себя литр чистого виски и не знаю, как мне сказать ей все это.

Как сказать Мелани, что я женюсь на другой?

Я разобью не только своё сердце, но и ее. Чем больше я пью, тем больше изощрённых идей лезут мне в голову. Я знаю, что мне нужно поступить так, чтобы я сам не смог нарушить клятву и помолвку, так, чтобы меня воротило от себя, так, чтобы я не мог приблизиться к ней близко из-за того, что так поступил с ней.