С улицы мастер и его помощник попали в огромный холл. После дневной духоты Таробана воздух внутри казался холодным и свежим, в нем не было запаха благовоний, как в других приютах Защитника. Стены и ряды высоких колонн были завешаны полотнами темной ткани с золотой символикой ордена. Юноша осторожно ступал по гладкому каменному полу, на котором расположилась гигантская карта мира. Пока Денет старательно обходил небольшую группу островов, сопровождавший гостей служитель гордо пояснил, что изображение под ногами гостей свидетельствует о важности Ордена в жизни всего мира, его вечности и непоколебимости. Юноша бросил взгляд на шедшего в полушаге позади шефа. Тот закатил глаза и жестом велел молчать. И Денет молчал и делал вид, что ни разу еще не слышал истории Ордена Защитника, особенно повторенной слово в слово с официальной летописи.

Витраж на противоположной от входа стене холла, казалось, светился сам по себе. Он отбрасывал на пол причудливый узор со множеством ярких пятен, формой напоминавших пламя свечей. Юноша невольно залюбовался. Его не покидало ощущение, что еще немного и эти огоньки оторвутся от пола и, кружась, медленно поднимутся вверх, к теряющемуся в темноте потолку.

Незамолкавший служитель прошел мимо лестницы наверх к небольшой комнате. Дверь в нее сложно было найти случайному посетителю. Здесь он перестал говорить, чем немало порадовал гостей, оправил одежду и аккуратно постучал.

Магистр был увлечен бумагой в руках и на голос служителя отреагировал жестом, означавшим “Дайте мне чуток времени”. В первый момент Денету показалось, что именно так мог выглядеть лет через двадцать Нейтель, если бы выбрал службу в Ордене.

Высокий и худощавый мужчина в черной сутане отложил в сторону документ и поднялся навстречу вошедшим. Свет из окна скользнул по коротко остриженным светлым волосам, указал на морщины на лице и заставил сверкнуть медальон на груди настоятеля.

– Мастер Нейтель.

– Магистр Адриан.

Они не пожали друг другу рук – никто не сделал и намека на движение. Но между ними не наблюдалось враждебности, скорее напротив – казалось, что они давно и хорошо знакомы.

– Я надеялся, что ты придешь, – магистр указал на кресла перед столом.

– Не нужно было надеяться. Стоило направить пару слов, – мастер расстегнул куртку и опустился на диван у окна, вопреки пожеланию хозяина. Тот лишь улыбнулся и спросил:

– Ты теперь со свитой ходишь?

– Это мой помощник, он запишет нашу беседу.

– На свою память ты уже не надеешься?

Нейтель усмехнулся и велел Денету достать писчие принадлежности.

– Ты знаешь правила, Адриан. Патрис любит, когда ему приносят информацию на подносе. Иначе он задается разными неприятными вопросами.

Магистр рассмеялся.

– Ты теперь к нему с подносом ходишь? И с каких это пор гибель юноши – повод для официальных писем, а не искренних соболезнований? Их я матери Дешона принес уже, а прочее пустозвонство оставь кому-нибудь еще.

Нейтель молча слушал, а магистр откинулся на спинку кресла и продолжил:

– Но мою позицию ты и так знаешь, и до сих пор тебя она устраивала. Выкладывай.

Мастер медленно кивнул и заговорил:

– Я узнал, что ты был последним, кто говорил с погибшим. Зачем он приходил?

– А зачем приходят к служителям Защитника? Он искал наставлений.

– И нашел?

– Безусловно. И отправился размышлять над ними, кажется, в какой-то кабак. Во всяком случае так он заявил: “Хочу напиться и подумать”. Что за наставления? Я сказал ему завершить дела и не торопить события. Он спросил, может ли он поступить на службу ко мне, что значит…

– Что он хотел служить Ордену, – закончил за магистра Нейтель.