Я, в общем, не ответила на вопрос, но, наверное, лучше промолчать. Я потом упрошу Грейс пойти. Если надо будет подкупить ее бутылкой вина, подкуплю. Мне нужно понравиться Элисон и остальным матчмейкерам. Элисон просит меня скинуть ей контакты Грейс, и я невольно улыбаюсь.

Остаток совещания проходит очень быстро. Меня поражает, сколько матчмейкеры знают о людях из базы:

Алекс не может встречаться с Кейти из-за аллергии на кошек, а у нее их две.

Полли не покажется привлекательной Джулиану, потому что он западает только на латиноамериканок и азиаток.

Марлу не стоит знакомить с Нормом, потому что он слишком похож на ее жуткого бывшего мужа.

Харрис для Тома недостаточно успешен, если только не получит повышение, на которое намекал в прошлый раз, когда Зои с ним говорила.

Ванесса, может, и встретилась бы с Чарли, но она стала куда разборчивее с тех пор, как попала в тридцатку «Форбса» моложе тридцати.

Ник попадает в черный список после очень грубого, откровенно сексуального голосового сообщения, которое он оставил Пенелопе.

Матчмейкеры выдают подряд длинные перечни имен, помнят наизусть десятки номеров и мелкие бесценные подробности о жизни сотен незнакомцев. А когда кажется, что варианты в базе исчерпаны, они не сдаются. Выкрикивают имена тех, с кем встретились на званом обеде, или музыкальном фестивале, или показе независимого фильма. Тех, с кем когда-то крутили курортный роман их друзья и кто сейчас опять свободен. Тех, кто на прошлой неделе подписался на них в Твиттере и может оказаться симпатичным в реальной жизни. Мой круг общения вдруг кажется таким маленьким.

Когда подходит моя очередь рассказывать, я излагаю, как пообедала с Минди, попила кофе с Марком и порылась в Тиндере.

– Посмотри Сэма в нашей базе данных, – предлагает Пенелопа.

Джорджи так быстро поворачивает голову, что я удивляюсь, как это ее тонкая шейка не переломилась:

– Сэма Нолана?

– Сэма Вайнштейна.

– Пенелооооопа, – ноет Джорджи, ее нижняя губа выпячивается, а позвоночник изгибается и проседает. – Ты же знаешь, я его для себя присмотрела.

Я перевожу глаза с одной девушки на другую. Пенелопа сидит во главе стола очень прямо, поджав губы.

– Он недоступен. Он в нашей базе, – твердо произносит она.

– Да ладно, – возражает Джорджи. – Ты же знаешь, я от него без ума.

– Джорджи, я сказала, нет. Ты знакома с правилами.

Джорджи бросает на Пенелопу яростный взгляд.

– Хорошо.

Опустив голову, я набираю имя Сэма в поисковой строке, стараясь как можно тише щелкать клавишами, чтобы не тревожить собрание. В профиле пометка, что последний месяц он встречается с кем-то по имени Кэрри.

– Мы профессионалы, – продолжает Пенелопа, – и не смешиваем дело и удовольствие.

Джорджи, все еще пышущая яростью, сидит, скрестив руки на груди.

– Ну, есть один парень, который кажется почти идеальным для Минди, – произношу я, в отчаянии пытаясь рассеять напряжение. – Адам. Тридцать три. Редактор в Esquire, фотографируется с бабушкой, и есть в нем какой-то южный сексуальный шарм. Но я ему еще не сказала, что я матчмейкер.

– Скажи сейчас же! – говорит Джорджи.

Ее ярость будто улетучилась. Она впервые включает для меня свою улыбку мощностью в мегаватт и тянется ко мне через стол.

– Давай сюда телефон.

Я открываю Тиндер и задерживаюсь на секунду, чтобы прочесть последнее сообщение от Адама. Желудок завязывается в узел, но я все равно отдаю мобильник Джорджи. Она смотрит в него, без колебаний печатает сообщение и подталкивает телефон ко мне, чтобы я одобрила.