- Это туалет для персонала, кэр, вы в курсе?

- Конечно, в курсе, нэйра, - чужое дыхание коснулось моей шеи, а голос прозвучал на самое ухо.

Руки мужчины опустились с обеих сторон от меня на края раковины, а спина ощутила жар чужого тела. Даже через форменную блузку волна тепла накрыла меня с головой, вызывая водоворот непонятных ощущений внутри. И все же, я оказалась в плену ценнетца, который мог выпить мою энергию без моего на то согласия. Это условно запрещалось. Но многие не гнушались и отнятой энергией. Конечно, он меня не выпьет досуха, но отдавать энергию незнакомцу совсем не хотелось.

Сердце заколотилось испуганной птицей, а пальцы сжали кофейную чашку так сильно, что мне почудился хруст. Или я сломала пальцы или повредила посуду. Что из этого хуже, предположить оказалось затруднительно.

- Тогда выйдите и не мешайте работать, - выдавила я из себя, борясь со смущением и страхом.

 

3. Глава 3

Он хмыкнул на самое ухо, вызывая неприятное покалывание по всему телу, а внутри странный трепет, раньше мне незнакомый. Интересно, что это за чувства такие? Реакция на непозволительную близость ценнетца? Или на саму ситуацию? Я прикрыла глаза и сглотнула вставший в горле ком. Звук показался оглушающим, прокатился по всему помещению, отскакивая от стен. Сердце тут же принялось выбивать частую дробь от страха, перемешанного со стыдом и трепетом. Ценнетцыы всегда вызывали такой шквал чувств. По крайней мере, так рассказывали в школе на естественных науках.

Потому что энгийнцы подсознательно хотят, чтобы нашей энергией питались. Переизбыток мог привести к сумасшествию, а это значило ссылку в Дезод и вечные страдания. Только у меня переизбытка никогда не наблюдалось. Скорее, энергии мне не доставало. Моей энергией еще не питались ни разу, я берегла ее, как невинность.

Только я приготовилась к самому худшему, как тяжесть и жар от чужого тела исчезли без следа, а я ощутила, что в туалетной комнате совершенно одна.

Помотала головой, оглянулась для надежности, но странного ценнетца и след простыл. Сдула зло челку с глаз и плюхнула чашку, которую все еще сжимала в руках, под воду. Брызги снова расползлись пятнами по моей блузке и даже юбке, но я внимания не обратила. Казалось, в этой злосчастной чашке собрались все, кого я недолюбливала за прожитые годы. Особенно некоторые наглые ценнетцы. С таким остервенением я терла и отскабливала ее бока.

Кажется, на мытье нескольких чашек я потратила не меньше часа, но, взглянув на электронные часы, с досадой поняла, что прошло всего-то несчастных двадцать минут. Правда, нахлынувшие от внезапного появления наглого мужчины чувства подостыли, и я смогла успокоиться, чтобы не тряслись руки и колени. Мне не хотелось сорваться, тем более, на ценнетца.

- Какая трудолюбивая нэйра, - от уже знакомого голоса я вздрогнула и чуть не выронила поднос с посудой. 

Но возможности возмещать убытки у меня не имелось, поэтому я пристроила ношу на столик, хоть руки вновь мелко задрожали, и медленно развернулась на звук голоса.

Светловолосый мужчина восседал, по другому и не скажешь, на диване для посетителей, и нагло мне улыбался, разглядывая с головы до ног. Он, как и шеф Аники, отличался красотой: правильные черты лица, дорогая одежда, ухоженные пальцы и в рельефные мышцы, которые выгодно обтягивала светлая водолазка. В попытке скинуть наваждение, я невольно скрестила руки на груди, чтобы прикрыться, и хмуро поинтересовалась:

- Вы на прием к шефу пришли?

И только после сказанного сообразила, что я приписала себе работу, которой у меня не было. Внутри заскребли коготки совести, а рациональная часть сообщила, что нам спокойно не жить теперь. Скорее всего кэр Райнер меня живьем сожрет. От воспоминания убийственного взгляда шефа Аники и его замораживающей ауры я передернула плечами.