Или все-таки попаданием?!

– Выделяться не хотел. Да и вспоминать тяжело, меня же тогда ранили… Наконец, сколько людей с обеих сторон положили! Вроде бы и враги, но вид поля боя после отступления немцев мне и посейчас в кошмарах является…

Штабс-капитан, закрывший голову капюшоном-башлыком от очередного порыва ледяного, пронизывающего ветра, добавил уже от себя:

– Война только в романтических юношеских видениях кажется чем-то благородным и возвышенным, молодой человек. На практике же это страшно, грязно и очень несправедливо… К слову, вы сами с пулеметами как познакомились?

Заметно смутившийся прапорщик ответил с легкой заминкой:

– Господин полковник спросил про пулеметы системы Мадсена, а я в свое время заинтересовался испытаниями ручного пулемета в бою на полях японской. Заодно подробно изучил его систему…

– В руках держали? Стреляли?

После еще одной непродолжительной паузы прапорщик, чьи щеки весьма заметно покраснели то ли от стыда, то ли просто от холода, отрицательно мотнул головой:

– Не довелось.

За ответом юноши последовали несколько откровенных смешков, а один из прапорщиков так и вовсе отпустил скабрезную шутку:

– Анатолий, ну ты хоть баб-то не по картинкам и описаниям изучал? Вживую в руках хотя бы разок-то держал?

На этот раз хохотом грянула вся команда – а вот Анатолий, разом вспыхнув, замер на месте, потянув перчатку с руки! В голове моей тут же молнией промелькнула страшная догадка: ведь перчатки дореволюционные дворяне бросали в лицо тому, кого вызывали на дуэль! Я было открыл рот, чтобы вмешаться, но тут на прапорщиков неожиданно грозно рыкнул Попов:

– Отставить!!! Под трибунал захотели, мальчишки?! Враг в пяти верстах от Сарыкамыша, нам в бой вступать, быть может, уже через несколько часов, а вы тут о дуэлях вздумали помыслить?!

Окончательно пунцовый Анатолий замер столбом, а вот я, поймав взгляд все еще улыбающегося шутника, максимально жестко приказал, добавив металла в голос:

– А вы извольте извиниться. И заодно напомните, на какой должности состояли в пулеметном расчете?

Улыбка пропала с лица коренастого, широкоплечего прапорщика с несколько простецким крестьянским лицом, черты которого показались мне излишне крупными – и немного отталкивающими. Но взгляд он мой выдержал и ответил угрюмо:

– Начальник пулемета.

– А сами-то вы из «максима» стреляли?

«Увалень» – так я прозвал про себя незнакомца – нехотя бросил в ответ:

– Было пару раз.

– Пару раз? Отлично. Значит, будет кому набивать пулеметные ленты!

Коренастый прапорщик изменился в лице от гнева – того гляди, сам уже бросит перчатку! Или же по-простецки, без всяких там экивоков двинет мне в челюсть – кулачищи у увальня пудовые, небось в стенке на стенку равных нет… Однако зародившийся уже с моим участием конфликт вновь погасил штабс-капитан, закричав прерывающимся голосом:

– Отставить!!! Это что такое, господа офицеры? Ждете мой рапорт вашему непосредственному командиру?! Так он будет! И в действующую армию вы попадете уже не только на должностях нижних чинов и унтер-офицеров, но и в соответствующих званиях.

Угроза, надо отметить, произвела серьезное впечатление на увальня, в глазах которого промелькнул откровенный страх. Заприметив это, Попов произнес уже спокойнее, не приказав, а скорее даже попросив:

– Принесите друг другу свои извинения, господа, и скорее примиритесь. Не время нынче для междоусобных распрей… Что же касается подносчиков патронов, я выделю вам своих солдат – они при случае и ленту набьют, справятся.

Начавший конфликт своей неуместной остротой прапорщик, решив далее не обострять, первым протянул руку Анатолию – и хотя тот помялся с секунду, в душе по-прежнему желая сатисфакции за причиненный ущерб своей чести (!), все же он нехотя сжал ее (получив от меня легкий толчок в спину).