– "Размяться" ты подразумеваешь набить морду до смерти сопернику? – снисходительно взглянул на него мой отец. 

– Дядь Саш, ну Вы то куда... 

– Ой, пап, ты же знаешь, что с Львом у них вечная борьба, пусть мальчики поразвлекутся, – фыркнула я, не отвлекаясь от огромного куска мяса. Вот не понимаю, как девчонки могут наесться одной лишь травой. Да я за кусок мяса... Родину не продам, а вот любимую пару туфель запросто. 

– Может ты хоть на этот раз выйдешь в люди? – скептически посмотрел на меня Веном. 

Захар имел ввиду в сам зал, потому что я всегда отсиживалась в раздевалке с аптечкой. Ни разу не выходила смотреть на то, как люди с особой жестокостью колошматят друг друга. Ладно я там понимаю, на тренировке выпустить пар и держать тело в форме, но когда это доходит до такой точки, что кровь брезжит во все стороны, и когда слышен хруст костей... Тем более это нелегальные бои, для которых главное "шоу", а не человеческая жизнь. Чем хуже – тем лучше. Ну уж нет, не для меня это. 

– Да ты взгляни с каким она наслаждением разделывает кусок мяса, а тут увидит своими глазами, как избивают лучшего друга, да твои парни эту дикую кошку хер удержат от расправы Льва. Да ещё у Киры имеется в запасе второй разряд по боксу. Так её вообще за три версты обходить надо, – усмехнулся Петр, обращаясь к Захару. 

– Дочка, а ты кровожадна я смотрю, – и за столом раздался смех, а мне тут сиди пыхти от этих язв. 

– Папа! Не слушай этих балаболов, – надулась, как воздушный шар, перед этим показав язык Петру. 

– Укушу, – подмигнул в ответ мне этот мужчина, и перевел взгляд на Назара, он как раз начал что–то говорить. 

– У "северных" в следующую субботу, намечается аукцион. Камни, картины, акции – всё, как всегда. В списке приглашённых находятся двое наших постоянных заказчиков по оружию, а также посетители ночного клуба и соответственно цокольных этажей. Что будем делать? Мы не должны просто так отдавать часть наших денег. Мы и так сократили продажу оружия в три раза. Если ещё и эти уйдут, то нам будет уже не выгодно совершать поставки. Придется полностью закрыть это дело. Будем заниматься лишь белым предпринимательством, – развел руками Назар к концу своей речи. 

– Вот же щенок, – стукнул кулаком по столу отец, от чего даже бокал с водой качнулся, но не упал, – я уверен, что все это рук Марата. 

– С чего ты взял, отец? Откуда такие выводы? Может Николай опять взялся за старое? – Марат — это единственный человек, при упоминании которого у меня внутри все вздрагивало от злости. 

– Нет, дочка, старый хрыч уже, как года два, отдал все свои дела Марату и ушёл на покой. Мы с ним на той неделе неплохо так поужинали у нас в ресторане, – и бровью не повел, рассказывая это. 

– Что Вы сделали? Поужинали? Отец, ты смеёшься что ли? У вас сколько лет вражда идёт и вы просто поужинали неплохо? – вот это я сейчас офигела. 

– Ягнёнок, а тебя не смущает, что именно наши рестораны находятся на его территории, а наша скотина на фермах кормится именно их кормом, уже лет как десять? 

– Взаимовыгодное соглашение, отец! Ты ещё скажи, что вы там про объединение территорий заговорили, – съязвила, скрестив руки на груди. 

– Надо будет и о вашей свадьбе заговорим. Поняла меня? – пригрозил отец, немного прикрикнув на меня. 

– Вот ещё, – нахмурила свои брови, зная, что отец не всерьез, или он не пошутил? 

– Так, оставим это. Пусть забирает Марат, если так хочет. У меня лично нет желания, чтобы наши дети продолжали этим заниматься. Пока есть работа – будем делать и отстаивать, если сойдёт на нет – прикроем все. Что скажите, Антон и Юра?