«Может, нищие бродяги? – продолжал гадать Гленус. – Вырядились-то они соответствующе…»

Действительно, неизвестные нацепили на себя какую-то рвань, в дырах которой то и дело мелькали белизной в свете полной луны некоторые участки их тел.

«Хотя, что делать бродягам в нашей глухомани? – тут же возразил сам себе парень, прислушиваясь к доносившимся от незнакомцев приглушённым звукам. – Скорее уж разбойники к нам заглянут, чем какие-то нищие».

И тут его глаза расширились.

«Разбойники! Да ведь это и есть разбойники! – осенило его. – Вон, и совещание проводят, кого грабить в первую очередь…»

Чувствуя, как сердце у него снова начало выстукивать тревожные дроби, Гленус нервно закусил губу и спрятался за угол дома. Первым его порывом было незаметно проскользнуть мимо этих людей и поднять тревогу – возле дома старосты висел старый бронзовый колокол, и он собирался воспользоваться им в полной мере. Этим он ещё и отвлечёт бандитов, если они уже определились с выбором объекта грабежа; Гленус не хотел думать, что это мог оказаться дом Ютаны или, что не менее скверно, – его собственный.

Однако ж немедленно приступить к осуществлению этого плана ему помешал червячок сомнения.

«А если это всё-таки свои? Просто не могу узнать их в темноте, – вдруг подумал Гленус. – Тогда конфуз выйдет, да такой, что до самой смерти будут мне его припоминать!»

Чтобы всё выяснить, Гленус решил ещё немного понаблюдать за неопознанными субъектами, но теперь уже с более близкого расстояния – от забора. Оттуда он надеялся услышать, о чём они говорят, и сделать окончательные выводы. Рискованное предприятие, но ничего другого юноше не оставалось.

Собравшись с духом, он снова выглянул из-за угла, чтобы удостовериться в том, что неизвестные никуда не делись, и остолбенел, чувствуя, как сердце предательски ухнуло куда-то вниз. Люди действительно никуда не делись, но и стояли они теперь иначе. Будто услышав мысли Гленуса, они столпились перед забором Ютаны и все как один смотрели в его сторону. В бледном свете Селены он отчётливо разглядел их лица, точнее – оскалы почти лишённых кожи черепов с провалами носов и глаз, где ярко светились зловещие желтоватые огоньки… Гленус почти физически ощутил их цепкие взгляды, шарящие по нему и проникающие, казалось, в самую душу.

То, что это были явно не его односельчане, он теперь убедился воочию. Оставалось лишь непонятным, относятся эти существа к миру живых или мёртвых, демоны они или же «обычные» ожившие покойники. Да только выяснять это сейчас Гленус совершенно не стремился.

Внезапно он почувствовал, что не может дышать, и понял, что от шока невольно задержал дыхание. Теперь же, немного придя в себя, он жадно потянул воздух ноздрями… и тут же судорожно поперхнулся – такое зловоние ударило по его обонянию. Слабый ветерок, дувший со стороны замерших у забора фигур, принёс от них настолько отвратительный запах дохлятины, что у Гленуса снова перехватило дыхание. Хорошо, что он не ужинал сегодня, а то вся употреблённая им еда уже была бы сейчас у его ног.

«О, божественные Элькоданы![8] – автоматически помянул Гленус богов своего мира, чувствуя, как страх начинает заползать в его сердце парализующими щупальцами. – Всё-таки это мертвецы! Выходит, все рассказы о них – правда?!»

Не успел паренёк отдаться этой мысли, как один из мертвяков вдруг издал леденящий душу стон. И тут же точно таким же манером вразнобой заголосили и остальные. Наверное, эти кошмарные звуки как-то по-особому воздействовали на сознание, потому что Гленусу в тот же миг нестерпимо захотелось упасть на колени, закрыть голову руками и вопить от ужаса, словно полоумный.