«Как мало света», – подумала Надя. – «И потолки такие давящие».

Внимание Андрея сразу привлек книжный шкаф у стены справа, в котором он различил белые корешки собраний Ремарка, Солженицына и Мастеров американской фантастики – все в мягком переплете. Отдельную полку занимал Стивен Кинг, причем, исключительно англоязычные издания. (Андрей и сам не любил читать Короля на русском – при этом терялась половина его прелестей. Правда, подростком глотал книгу за книгой в паршивеньких переводах издательства «Кэдмен» – и не жаловался. Но тогда он вообще ничего по-английски еще не читал).

Напротив шкафа, слева от дивана стоял старый сервант, за стеклянными раздвижными дверцами которого пылились фужеры, рюмки, какие-то ракушки, да блестел полупустой графин. В углу, рядом с сервантом, было еще одно узенькое окошко – видимо, то самое, что выходило во двор у калитки. Но особого света оно не прибавляло.

Андрей взял с подлокотника дивана книгу, заложенную посередине. «Имя Розы» Умберто Эко. Он много слышал о ней, но еще не успел прочесть. И фильм не смотрел. Когда все это закончится, обязательно возьмет ее в библиотеке рядом с домом.

Тем временем Ник вернулся с разделочной доской, на которой стояли бокалы разной величины и цвета. Подарки учеников, предположил Андрей. Гости разобрали по бокалу. Ник взял оставшийся, пододвинул от окна стул, сел напротив них и с плохо скрываемым волнением переводил взгляд с одного на другого.

Первым тишину нарушил Андрей:

– Я должен был давно позвонить Вам, Николай Иванович. Я ведь тоже стал учителем. Кто бы мог подумать, да?

Ник странно улыбнулся и ответил:

– А я всегда видел в тебе эту тягу, Андрей. Ты прирожденный учитель. Думаю, дети тебя любят.

– Ну, по-всякому, конечно, – заскромничал Андрей. – Но, в основном, да.

Сашка и Надя уже приготовились отвечать на вопросы о своей карьере, когда Ник вдруг сказал:

– Я так рад, что вы все-таки смогли… вырваться и навестить меня. Вы не представляете, как много это для меня значит.

Гости понимающе закивали, а Андрей решил, что пора перейти к делу:

– Вы знаете, почему мы здесь, Николай Иванович, – сказал он, ставя полупустой бокал на подлокотник рядом с книгой Эко.

– Да, конечно, знаю… – Ник встал со стула и отошел к угловому окошку.

– И что Вы обо всем этом думаете? – спросил Сашка.

– Думаю, что жизнь чертовски странная штука…

Надя, не притронувшаяся за все это время к своему чаю и во все глаза таращившаяся на Ника, вдруг вскочила с дивана, расплескав часть содержимого бокала.

– Это ужасно, Николай Иваныч! И это все не случайно! Мы все в опасности! И Вы тоже! Нам нужно что-то делать, и Андрей считает, что Вы можете найти решение!

Она повернулась к Андрею, ища поддержки. Сашка тоже посмотрел на него, мол, выкладывай.

– Да, – сказал Андрей. – Я не знаю почему, но все мы видели Вас во сне, а мне Вы продиктовали свой e-mail, когда я не смог найти Вас в сорок второй.

– Велики и чудны дела Твои, Господи! – вполголоса пробормотал Сашка и отхлебнул свой кофе.

Они все молчали, ожидая ответа Ника. Надя снова села на диван между мужчинами. Ник стоял у окна и, казалось, прокручивал в голове возможные варианты развития событий.

Наконец, когда тишина стала казаться невыносимой, он сказал:

– Ребята, я хочу вам кое-что показать.

Все трое сидели, молча наблюдая, как Ник подходит к книжному шкафу и достает с верхней полки пухлый темно-коричневый фотоальбом. Он постоял с ним в руках в некоторой нерешительности, и Андрею на миг показалось, что Ник собирается поставить его на место. Но тот подвинул стул поближе к дивану и сел рядом с ними, положив альбом на колени.