– Можно подумать, что мы им навязываемся!

Валентин снял тужурку, галстук и опустился на койку.

– В общем, попали мы к шапочному разбору. Не знаю, почему так получилось, но комиссия работает здесь уже полторы недели. Я докладывался первому заму руководителя комиссии. Какой-то адмирал из ГУКа и фактический начальник всего и вся здесь. Так вот, картина такая вырисовывается: несмотря на разношерстность местной компании, общее мнение вполне единодушно. Затопленный корабль, оказавшийся на 300-метровой глубине и служивший перегрузочным судном для ядерных отходов с наших АПЛ, по своим конструктивным особенностям является надежным хранилищем для отработанных урановых стержней, находящихся на его борту. А уж раз волею судьбы и природы пребывает на дне морском, так тому и быть. Мало, что ли, официальных и полулегальных захоронений существует в этих районах? По поводу радиоактивного заражения какой-то там живности конкретно отсюда прямых доказательств не обнаружено. Хотя фон, конечно, значительный, глобальных выбросов радиации не зафиксировано.

Ну а уж если какая дурная креветка случайно заплыла к стержням прямо с минимально защищенной стороны, да еще, возможно, и откусила кусочек урана – это ее проблемы, а не тема для разжигания панических настроений среди двуногих обитателей суши. Я внятно изложил? – Последнюю фразу Гейко произнес, явно копируя голос и манеру адмирала.

– Более чем, – констатировал Сергей. – И каковы же будут наши дальнейшие действия?

Из объемистой сумки капитан второго ранга извлек спортивный костюм и домашние тапочки.

– Вот сейчас переоденусь, закусим слегка, – он погладил рукою намечающееся брюшко, – без этого принимать внутрь дары нашего алхимика просто небезопасно. Потом отдохнем как следует перед завтрашним тяжелым днем, – он театрально строго посмотрел на Шумилина, – слово «отдохнем» в русском языке имеет много значений. Я предпочитаю покой и сон, некоторые…

– И ты, начальник! Чуть что, сразу Шумилин.

– Ну, Костя, я же тебя слишком хорошо знаю.

Завершив переодевание, Валентин облегченно вздохнул:

– А разговор наш с адмиралом закончился тем, что я представил ему официальный план наших действий – накропал еще перед вылетом из Москвы – и запросил разрешение на использование АПИСа.

– Кого?

– Вот сидите вы тут и не знаете, что это – автономное поисково-исследовательское судно. Главное и ценнейшее, что имеется на всем этом корыте, да и в ВМФ, возможно, тоже. Короче, это переделанная боевая мини-подлодка. Оружие убрано, аппаратура добавлена, манипуляторы всякие, обзор… Я вообще-то только с чужих слов могу судить, сам не видел. Она нас и доставит завтра к нашему «утопленничку». Еще с нами корреспондент какой-то будет. Бедный адмирал, когда разрешение подписывал, все губы себе изжевал.

Все было предельно ясно, и задавать какие-либо уточняющие вопросы Сергею не хотелось.

На ужине в столовой он действительно заметил Талеева за соседним столиком. Даже возникла общая ни к чему не обязывающая беседа. Конечно же, инициировал ее Шумилин, которому принятое внутрь не позволяло оставаться спокойным и молчаливым. Впрочем, все было в рамках военных приличий и не привлекло ничьего внимания.

Ближе к окончанию ужина Сергей заметил приглашающий жест Талеева и, оправдавшись перед Валентином усталостью после дороги, вышел в коридор и последовал за беззаботно шагавшим к трапу журналистом.

Каюта Геры располагалась в дальней кормовой оконечности второй палубы.

После того как Сергей выложил свои новости, Талеев с минуту помолчал, как бы прикидывая, с чего начать.

– Фамилия нашего адмирала – Феклистов. Когда я с ним утром беседовал, он был любезен до приторности, покорял меня рассказами о суровых и мужественных моряках, с честью выполняющих свою нелегкую работу… Очаровывал, в общем. Я ведь для него посланник Кремля, единственный рупор его несомненных успехов.